К своему неудовольствию и даже некоторому постыдному облегчению, Кирилл не обнаружил выставивших приманку коварных лиходеев в засаде. Пикника на обочине не случилось. С обоих направлений шоссе было совершенно пустынным -- ни встречных, ни поперечных. Босоногая девица в желтом кремовом платье была абсолютно одна и в машину к нему не спешила. Кирилл сунул револьвер в бардачок и, распахнув дверцу, раздраженно бросил:
-- Чего корячишься? Садись, -- и, оценив нерешительность брюнетки в чистом поле голосующей ранним утром, смягчился, галантно улыбнулся и куртуазно-иронично добавил:
-- Прекрасная мадмуазель, соблаговолите осчастливить своим обществом мой скромный экипаж...
Завершить куртуазный период Кириллу было не суждено: у мадмуазель подогнулись колени, и она кинематографично, беззвучно и романтично осела на асфальт. Кирилл тоже как в кино дернулся за револьвером: откуда стреляли? Впрочем, выцеливать врагов, стоя над телом прекрасной незнакомки, он не стал, но аккуратно уложил оружие в тайник, чертыхнулся, вышел из машины и кулем затащил на переднее сиденье закатившую глаза брюнетку в платье на голое тело.
По дороге брюнетка Даша вернулась в сознание, назвалась, затем почти без истерики и слез объяснила, почему очутилась одна на пустынном шоссе в ранний воскресный час. Вышло, что когда она вчера возвращалась домой из круглосуточного супермаркета, где подрабатывает на кассе, двое поддатых ментов-беспредельщиков на "Москвиче", дали по голове, сунули в машину, за городом по очереди, не забыв о безопасном сексе, изнасиловали и бросили.
-- Платье сама сняла, а белье в клочья... Сумку не нашла... Всю ночь по лесу, по полю..., туфли, вот, в болоте утопила. Слава Богу не убили...
Жила Дашка у черта на куличках на противоположной окраине города. Пилить туда Кириллу не хотелось, бросать ее в городе голой тоже: магазины еще закрыты, автобусы не ходят, на стоянке такси, как всех постреляли... Пришлось давать команду:
-- Сейчас ко мне! Придешь в себя и со шмотками что-нибудь придумаем. Не возражать и не рассуждать.
Последнее было сказано напрасно: в тот момент на возражения и рассуждения у Дашки попросту не было сил, на кухне у Кирилла она в себя не пришла, и, чуть пригубив от чашки растворимого кофе с коньяком, мигом уснула, опустив голову на руки. Тихо сопевшую во сне Дашку Кирилл аккуратно избавил от грязного и рваного платья, медленно опустил в теплую ванну и принялся осторожно и целомудренно обмывать многочисленные ссадины и ушибы, едва касаясь особо пострадавших интимных мест. Лишь когда Кирилл заворачивал ее в синий махровый халат, она попыталась проснуться, что-то неразборчиво пробормотала, но потом опять положила голову ему на плечо. Уже крепко спящую Дашку Кирилл отнес на диван, укрыл пледом. Жертва насилия глубоко вздохнула, свернулась калачиком и очень по-детски чему-то улыбнулась во сне.