Своей аналоговой Дашкой Кирилл гордился и восхищался иногда даже больше, чем иными цифровыми шедеврами. В основном это случалось, когда он самодовольно перехватывал ревниво-завистливые взгляды записных мачо, таращившихся на Дашку в ресторанах и на корпоративных вечеринках тоже, как правило, устраиваемых в злачных и престижных местах. От ревности Кирилл не страдал не только потому, что на публике Дашка тесно прижималась к нему, словно искала защиты от кружащихся вблизи и поодаль потенциальных насильников, или, семеня рядом, обожающе заглядывала ему в глаза снизу вверх. Отнюдь нет. Дашкино обожание и ее неприкосновенность Кирилл воспринимал как должное, полностью уверенный в своем праве сильного пола иметь и владеть слабой, но прекрасной женщиной. И эту уверенность никак не могли вынести за рамки необязательных ухаживаний и патентованных комплиментов все прочие сильные духом и телом, практически всегда полагающие, что брать себе женщину можно всюду и везде, но только не там, где за это дают по морде.
В довершение своих благодеяний Кирилл устроил едва окончившую курсы Дашку в крупную фирму, с размахом торговавшую компьютерами и комплектующими. Ее финансовому директору и гению, некогда вместе с Кириллом входившему в юношескую сборную города по шахматам, а ныне являвшемся постоянным партнером по преферансу, Дашка приглянулась. Имиджмейкерскую шутку член совета директоров акционерного общества "Омникомп" оценил по достоинству, посмотрев на изображения Дашки до и после того, как Кирилл приложил руку к ее образу. Не отходя далеко от корпоративной кассы, финдиректор Геннадий Федорович Тереховский положил ей весьма изрядный для неопытного работника оклад, но ничуть в этом не раскаялся: бухгалтер Дарья Незванцева костьми ложилась, дабы оправдать доверие Кирилла и нового начальства, дружески расположенного к ее возлюбленному.
Между тем, радующаяся новой жизни Дашка временами жестоко утомляла Кирилла своим обществом, любовным кудахтаньем и куриными мозгами. В отличие от грамотного Кирилла, Дашка не умела читать. Не так, чтобы совсем: к примеру, буковки в слова она умела складывать и понимала, что означают, фразы, абзацы, иногда даже целые статьи в дамских журналах, но смысл рассказа, повести или романа от нее полностью ускользал. Понять книгу целиком, удержать в памяти сюжет и распределить в нем героев -- она была физически не в состоянии.
Кирилл понимал: масса народу, подобно Дашке физиологически не умеет читать и никогда этому не научится, но вместе тем было обидно, что его Дашка оказалась в их дурацком числе. Кирилл, само собой, подсовывал ей классику и мировые бестселлеры разных жанров и направлений, приказывал читать от сих до сих, а потом докладывать о прочитанном и усвоенном, Дашка изо всех сил старалась, плакала, ничего до нее не доходило, она снова плакала и просилась у Кирилла посмотреть по телевизору русский сериал про хороших ментов (о семейных многосерийных драмах говорить Кириллу было опасно).