Уэстклифф ничем не напоминал стройных белокурых аристократов, вращающихся в самом избранном обществе. Если бы не элегантный смокинг, его можно было бы принять за докера или ремесленника. Тем не менее высокое происхождение Уэстклиффа не вызывало сомнений. Он унаследовал один из самых древних титулов, значащихся в книге пэров, — графский титул, пожалованный его предкам в конце XIII века. Как это ни удивительно, поговаривали, что граф отнюдь не ревностный сторонник монархии и наследного права — совсем наоборот, он считает, что каждый человек обязан трудиться и зарабатывать себе на жизнь.
Характерным скрипучим голосом Уэстклифф продолжал:
— Добро пожаловать в Стоуни-Кросс, Сидней. Ник поклонился:
— Благодарю, милорд.
Граф окинул его откровенно скептическим взглядом.
— Ваш рекомендатель, сэр Росс, упоминал в письме, что вас одолела скука. — По его тону было ясно, что он недолюбливает богачей, не знающих, чем себя занять.
Ник был совершенно согласен с ним. Его раздражало собственное скучающее выражение лица, но этой маски требовала его роль.
— Да, — с томной, усталой улыбкой подтвердил он, — угнетающее состояние. У меня положительно развилась меланхолия. Мне посоветовали сменить обстановку…
Граф пренебрежительно хмыкнул.
— Мне известно превосходное средство от скуки: просто займитесь каким-нибудь полезным трудом.
— Вы предлагаете мне… взяться за работу? — с отвращением и недоверием переспросил Ник. — Нет, это не для меня. От моей меланхолии есть только одно средство — тщательно соразмеренные отдых и развлечения.
В черных глазах Уэстклиффа мелькнуло презрение.
— Мы постараемся обеспечить вас и тем и другим.
— Буду признателен, — отозвался Ник, стараясь чисто выговаривать каждое слово. Сын виконта, он так долго прожил на самом дне, в лондонских трущобах, что приобрел простонародный выговор. — Уэстклифф, в данную минуту я был бы не прочь выпить и составить компанию какой-нибудь чаровнице.
— Могу предложить изумительный лонгевильский арманьяк, — сообщил граф, явно не желая задерживаться рядом с гостем.
— Не откажусь.
— Вот и хорошо. Я пришлю его вам со слугой. — Уэстклифф двинулся прочь.
— А как же чаровница? — окликнул его Ник и подавил смешок, заметив, как застыла широкая спина графа.
— А ее, Сидней, вам придется поискать самому. Граф покинул террасу, Ник позволил себе улыбнуться.
До сих пор он успешно играл роль избалованного юного аристократа. У графа он вызывал стойкое и быстро усиливающееся раздражение. В сущности, Нику даже нравился Уэстклифф с его неукротимой волей и цинизмом, присущими и самому Нику.