Хит сидел на большом плоском камне, двумя руками обхватив голову, локтями облокотившись на колени. Он слышал, как шуршали под ногами Люси опавшие листья, но не обернулся.
– Вы не должны были делать этого, – горячо сказала Люси, протягивая ему ковш с водой. Он пил долго, и Люси, присев на корточки, смотрела, как вода тоненькими струйками стекает по его шее и груди. Она достала несколько намоченных платков и, замешкавшись лишь на секунду, начала вытирать грязь с его подбородка. Хит украдкой наблюдал за ней. – Эти бумаги, что бы там ни было написано, не стоят вашей жизни, – продолжала Люси тем же нравоучительным тоном.
– С этим можно поспорить, – сказал он, но голос его сорвался, и он начал кашлять.
– Это просто смешно, – строго сказала Люси, ее карие глаза горели от негодования. Теперь она дотрагивалась до его лица с большей уверенностью. И Хит наверняка не упустил бы случая подшутить над ней, если бы не был до предела вымотан. Наблюдая за ней, он думал, что ей, наверное, и в голову не приходит, какой собственницей она выглядит, сидя вот так перед ним и стирая грязь с его щек.
– Прошло уже столько времени с тех пор, когда со мной нянчились вот так же, – медленно выговорил он.
– Сколько?
– Почти двадцать лет. Моя мама точно так вытирала мое испачканное лицо. Люси остановилась.
– Закройте глаза, – мягко попросила она и, стерев вокруг глаз сажу, спросила:
– Зачем вы рискуете жизнью здесь, когда вам надо быть дома?
Хит сильно схватил ее за руку.
– Ну, хватит.
Оба они понимали, что речь идет не о носовом платке. Но все же она выпустила платок из руки и, не сопротивляясь, подождала, пока он сам отпустит ее руку.
– Почему вы вечно окружаете себя какими-то тайнами?
– Тайнами…
– Но вы ведь никогда не рассказывали мне о себе.
– А что бы вам хотелось знать? – спросил он, нахмурившись.
И они оба замолчали. Люси понимала, что затронула запрещенную тему. Ей не следовало хотеть знать о нем больше, чем она уже знала. Ей не следовало задавать ему вопросов; ей даже не следовало быть здесь, рядом с ним. Но когда еще у нее появится такая возможность?
– Где вы жили в Виргинии? Чем занимался ваш отец?
– Я из Ричмонда. Мой отец был юристом, но потом он вынужден был бросить практику и вернуться на плантации в округ Хенрико.
– Плантации? Но вы же говорили, что у вас не было рабов.
– Конечно, не было.
– Но если Рэйны владели плантациями, тогда как же…
– Да нет же, не Рэйны, – сказал Хит, – а Прайсы. Имя моего отца Хайден Прайс. И я никогда не жил с ним на плантациях. Я жил в Ричмонде с мамой, Элизабет Рэйн.