– Так предложение все еще в силе? – спросила она. Хит медлил с ответом, казалось, целая вечность прошла, пока она наконец снова услышала его голос:
– Только при условии, что ты наденешь белое платье.
– Именно это я и собираюсь сделать, – мрачно пробормотала Люси. – Я имею на это полное право. Хотя все наверняка скажут, что красный цвет в этой ситуации был бы более уместен.
– Синда, – медленно выговорил он. – Ты отдаешь себя человеку, который опозорил тебя.
– Но не только ты виноват в том, что произошло, – сказала Люси после долгих раздумий. – В конце концов, я же не кричала и не сопротивлялась. И в этом моя вина.
– Я не верю в вечную вину и в вечное страдание, – усмехнулся Хит. – Но так как в это веришь ты, думаю, моя женитьба на тебе полностью искупит мой грех.
Люси почувствовала острую боль. Она смотрела на дно опустевшего фужера. Итак, он знал, что она выходит за него, чтобы наказать себя. Зачем ему это? В его словах не было жалости, а лишь веселость и полное понимание. Она попыталась представить будущую жизнь с ним, но не смогла. Про себя она решила, что ничего уже не имеет значения.
– Я хочу еще выпить, – сказала она.
– Нет. Нет, голубушка. Сейчас я отвезу тебя домой, пока ты не напилась, а то завтра и не вспомнишь, о чем мы сегодня говорили.
– Я взрослая женщина. И могу сама решать, что я хочу, а чего нет. И если тебе не нужна такая жена, тогда забудь все, о чем мы здесь говорили. Потому что больше я не собираюсь слушать ничьих указаний…
– Тихо. – Он взял фужер и помог ей подняться. У нее было странное ощущение, что он умеет читать ее мысли. – Не нужно порывать со всеми правилами одним махом, делай это постепенно, голубушка. Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится после того, как выйдешь замуж. Но сейчас я отвезу тебя домой.
– Потому что я сама этого хочу, а не потому, что ты так считаешь, – пробормотала она, уже полностью обессиленная.
– Да, конечно, – согласился он, ведя ее к выходу. Ей хотелось попросить не смеяться над ней, хотя сейчас она на него не обиделась бы и за это, потому что он был единственным человеком во всем мире, во взгляде которого не читалось осуждения, единственным, кто не злорадствовал и не насмехался над ней. С другой стороны, именно он и был главной причиной всеобщего презрения, окружавшего Люси. Но это ей было безразлично. Имело сейчас значение лишь то, что он знал правду, и то, что верил ей.
– О Господи! – шептала Люси, качая головой. – Я собираюсь замуж за конфедерата. Кэлдуэллы никогда не смирятся с этим.
– Милочка, – мягко произнес Хит, его белые зубы сверкнули, – это ужасно, но не более чем моя женитьба на янки.