И мне папочку протягивает. Открыл я папочку, а в ней бумажечка, на греческом и на английском. Дескать такой-то сякой-то успешно освоил тип "Cessna-208" и допускается к управлению оным с правом коммерческих перевозок грузов! Повертел я супер-гумагу, и сообщаю потрясённой общественности:
– А Катя сейчас вот прямо на этом самом месте за меня замуж согласилась пойти.
Сашка и не удивился ни грамма, заржал и говорит -
– Ну, слава богу! Ну, наконец! Решился предложение сделать! Да она сто лет уже, как согласная! Это некоторым туповатым курсантам, невдомёк. А нам со стороны давно на муки твои смотреть смешно. Я думал, ты полгода ещё дибилировать собираешься. Сложно воспринимаются такими людьми логические связи между предметами. Заподозрил даже, что ты сволочь последняя! Поздравляю! Живите в радости и согласии, чтоб вам помереть в один день!
– Вот, спасибо друг! Вот это ты выдал! Не дождётесь! Мы всех переживём и похороним. А за бумагу – даже не знаю что сказать! Как хоть ты выдрал-то такую? Уму непостижимо.
– А! Как два пальца! И вообще не твоё дело. Летай, кормись! Ладно, прощаться давай, а то и в самом деле без нас улетят!
Руки пожали, похлопали друг дружку на прощанье по спине, девочки наши расцеловались, пообещались писать и отбыли Баты на пмж в свой Дюссель. А мы с Катей остались. И на стоянку пошли. Катя "мерсика" завела своего, к самолёту подъехала, я в багажник сумки перекидал. Закрыл на ключик. Взял Морсика на руки и домой покатили. К Кате.
Жена Чезаро присматривала за домом. Бассейн полный, цветы не высохли в доме ни пылинки. А в холодильнике – пусто и свежо.
– Кать! Чего кушать будем?
– А заедем куда-нибудь. На вечер купим чего-нибудь. Поехали?
– Поехали!
И поехали. Покушали в городе, идём к стоянке и сильно мне не нравиться один грузовичок. Какой-то он не такой. Как крадётся будто, за спинами у нас. Вот, не нравится он мне, и всё! Я и приглядываю за ним краем глаза. Метров с полста до него. И тут, когда мы через бордюр шагнули, он по газам втопил и нас норовит на бампер подцепить. Такая вот траектория у него вырисовывается. Ведь сметёт сейчас, фидор! Полсекунды на раздумье. Левой рукой Катю за талию, от земли оторвав, правой за столб фонарный и бегом вокруг столба, на тротуарий! Бемц! Столб крепкий оказался! Краем бампера его "Исуца" зацепила, накренился он, но устоял. А до нас долбобоб этот не сумел дотянуться, так и уехал не простившись. И хто бы это мог быть, мои дорогие маленькие радиослушатели?! И на хрена ему эти фортели?!
Мысли обрывками скачут. Стою столбом к столбу тому прислонившись, успокаиваюсь. Катю трясёт всю и да и меня не хуже. Катю по головке глажу, слова ласковые ей говорю тихим голосом. Успокаиваю вроде. Кто б меня успокоил. А то вот упокоить норовят.