Он начал спокойно гладить и тискать ее груди. К стыду Алейтис, она почувствовала, как тело ее автоматически отвечает на действия его ладоней. Придя в ярость, она заставила свое сознание уйти в глубину, так глубоко, что ощущения снаружи стали нереальными, отдаленными. Оттуда, издалека, она почувствовала, как опускается на нее вес тела Тарнсиана, как он входит в ее тело в двигается там.
Потом он принялся бить ее бесчувственное тело. Со всего размаха наносить удары кулаком в лицо.
- Гесайя-яг, сука, а ну-ка возвращайся! Ты должна почувствовать это! Почувствуй! ПОЧУВСТВУЙ!!! - Его голос перешел на истерический вопль. Беспомощная, окаменевшая, она чувствовала, как течет кровь из разбитой губы, капает вниз с подбородка. Потом Тарнсиаы разбил ей нос, и боль погрузила Алейтис в глубокий обморок.
Ненависть... ужас... страх... страсть...
Она онова выплыла в обожженную белую действительность. Алейтис судорожно вздрогнула, ощущая насыщенную гадкими эмоциями атмосферу. Она почувствовала эту невидимую атмосферу так же ясно, как и вонь, повисшую в спертом воздухе, которым ей приходилось дышать.
Она была брошена в угол караванной повозки, избитая, измаранная соками страстных выделений Тарнсиана.
В маленькое окошко едва сочился лунный свет, и Алептис видела сплетающиеся на кровати фигуры. Отвернувшись, она постаралась отключить звук и зрение - тошнотворное сплетение страха, ненависти, похоти, наслаждения - все это, словно вихрь энергии, кружило над кроватью; она скорчилась в углу, ее стошнило, потом еще и еще раз... измученная телом и душой, она снова отступила в теплую черноту обморока.
Она ничего не чувствовала, не знала, ни о чем не думала... Казалось, ее тело повисло в какой-то чернойчерной глубине, но внезапно в этой темноте загорелась небольшая звездочка света. Через мгновение эта звездочка уже превратилась в изображение человека, шагавшего вдоль дороги. Белый песок дороги призрачно светился в свете двух лун. Это был Тарнсиан. На нем были сандалии и абба вместо обычной одежды караванщика.
Пассивно наблюдая за ним, Алейтис удивилась такой перемене в его одеянии.
Человек топнул ногой по песку, поднял ступню и посмотрел на оставшийся отпечаток. Засмеялся, покачал головой и зашагал дальше. Дорога вилгсь среди грозных уступов, обрывов, холмов, потом пошла вдоль реки - и перед его взором открылась долина. Спутанные заросли раушани сменились хоранами. Тарнсиан тихо выругался - он не привык к длинным полам аббы, которые оплетали на ходу его щиколотки.
Удрученный, опустился на корень хорана, голова упала на колени, он глубоко вздохнул и откинулся на ствол дерева, с измученным, несчастным лицом.