— Ты когда-нибудь был здесь с Ребеккой?
— Что?
— Ты наверняка уже бывал здесь, и не раз. Мне хочется знать, приходил ли ты сюда с ней.
— Нет. — Он откинулся на спинку стула, поигрывая кофейной ложечкой. — А что? Какая тебе разница?
Я засмеялась.
— Нет смысла притворяться, будто я о ней совсем не думаю. Если бы не она, мы бы сейчас не сидели здесь вместе.
— Люди знакомятся самыми разными способами. Я бы не стал придавать большое значение ее роли в наших с тобой отношениях. — Он отвернулся от меня и принялся разглядывать зал, будто потерял интерес к разговору.
— И все-таки я не дам тебе уйти от этой темы. Согласись, наш случай не совсем обычный. Одно дело, если бы Ребекка познакомила нас на вечеринке. Но ведь она была твоей девушкой. И я хочу об этом поговорить.
— А о чем здесь говорить?
— Например, что ты имел в виду, когда сказал, что я всегда тебя интриговала и именно поэтому ты так гадко со мной обращался. — Я чувствовала, как пульсирует жилка на шее, и хлебнула воды, тщательно следя, чтобы не дрожали руки.
— Почему же гадко? — возмутился Гил. — Я просто мало с тобой общался. И это объяснимо. Ты была для меня недоступна. Не мог же я взять и переметнуться от Бекс к тебе! Ты бы этого не допустила.
— Но сейчас, когда она умерла…
— У меня появился повод тебе позвонить, только и всего.
Я покачала головой:
— Прости, но я тебе не верю.
— Почему же?
— Потому что когда мы были вдвоем с Ребеккой, меня никто не замечал, — спокойно, без обиды констатировала я.
— Ну и дураки! — Гил опять прошелся по мне взглядом. — Они не видели того, что видел я.
— Что же ты видел?
— Твою красоту. — Он подался вперед. — Ты действительно прекрасна, Луиза. Особенно сейчас, когда больше не прячешься за спину подруги. Ребекка была симпатичной девушкой, и мы приятно проводили время вместе, но, по правде говоря, она утомляла своей предсказуемостью. Ты ее боготворила и не замечала этого, но мое терпение в конце концов лопнуло, вот мы и расстались.
— У тебя слишком высокие требования, не так ли?
— Просто надоело, что она все время пыталась мне угодить. Мне импонирует твоя независимость. Ты не стремишься понравиться, тебе это не нужно. Ты живешь собственной жизнью.
Я расхохоталась.
— Кошка, которая гуляет сама по себе?
— Мне всегда нравились кошки. — Он потянулся через стол и взял меня за руку.
Внутренний голос все настойчивее твердил мне о том, что пора прекращать отношения с Маддиком — повеселилась, и хватит! И мне казалось, я смогу это сделать. Но когда он дотронулся до моей руки и по мне волной пробежала сладкая дрожь желания, все доводы разума мигом забылись.