– Вы поэт, Александр Христофорович, – восхитилась Мария Федоровна. – Какие сочные сравнения и образные выражения!
Министр госбезопасности поклонился императрице и с выжиданием посмотрел на меня. И что, я сейчас должен кинуться к Белякову с братскими объятьями?
– Бред.
– Совершенно верно, государь. Но чем бредовее идея, тем больше у нее последователей. Разве лозунг Французской революции о свободе, равенстве и братстве не является откровенной глупостью? И тем не менее на него откликнулись миллионы.
– Французы и лягушек с улитками едят… И вам напомнить, чем закончилась та революция?
– Дилетанты. – Бенкендорф пренебрежительно поморщился. – Они хотели, чтобы не было богатых, мы же хотим уничтожить бедность.
– Лишь бы не с самими бедняками. Ладно, уговорили… пробуйте!
Сам Александр Федорович о надвигающихся на него напастях не догадывался и в данный момент коротал время за шахматной партией с Аракчеевым. Алексей Андреевич уже трижды проиграл, но каждый раз требовал реванша, надеясь когда-нибудь одержать победу над министром.
– Вы у кого учились? – Граф старался говорить как можно больше, стараясь отвлечь Белякова и заставить сделать ошибку.
– Самоучкой. – Тот пожал плечами: – Невелика наука – вести дела с настоятелем Печерского монастыря куда как сложнее.
– А с персидским принцем?
– Чего там сложного? Берите пример с англичан – смотрите на всех, как на дохлую жабу, да разговаривайте через оттопыренную нижнюю губу, и все умение. Главное – это не стараться, чтобы вас полюбили.
– Э-э-э… в каком смысле?
– Не во французском. Любой восточный народ уважает только силу, а хорошее отношение почитает за слабость. Бейте регулярно, и любовь сама придет.
– Прямо как поляки. Родственные народы, наверное.
– Возможно, – кивнул Беляков и сделал конем вилку. – Шах, Алексей Андреевич.
Аракчеев почесал кончик носа и надолго задумался. Садясь за игру, он где-то в глубине души надеялся (хотя не признавался себе самому) приятно провести время, попутно снисходительно объясняя вчерашнему купчишке премудрости шахматных баталий. Ну куда ему супротив артиллериста?
Надеялся, да… Но почему же тогда позиция на доске недвусмысленно указывает на мат через шесть ходов? А если судить по хитрому взгляду министра, то и через четыре. Странные, однако, купцы в России пошли. Алексей Андреевич и раньше слышал упорно циркулирующие по столице слухи о возможном происхождении Белякова, но значения им не придавал – мало ли болтают. Про Наполеона вообще говорят, что родился он то ли в Жмеринке, то ли в Эривани, и нос как бы намекает…