Назвать кроватью грубо сколоченный топчан с набитым сеном матрацем не решился бы и самый жизнерадостный оптимист, но доктора это мало волновало. Покрикивая на гвардейцев, норовивших задеть Наполеоновой головой за каждый выступающий угол, он руководил переноской императора с энтузиазмом дорвавшегося до любимой работы профессионала.
– Водка есть, Петр Иванович?
Багратион хмыкнул и потянулся к стоявшей на столе бутылке:
– С селедочкой предпочитаете, Ипполит Станиславович?
– Что? – удивился тот. – Какая еще селедка? Мне руки надобно протереть.
* * *
Утро следующего дня
Выезжали затемно, так как с болезнью Наполеона отпала необходимость возить его зигзагами по непроходимым дорогам, пугая дикостью и бескрайностью русских просторов. Наоборот, это стало слишком опасно, и, несмотря на уверения доктора Муховецкого в крепком здоровье императора, следовало поторопиться и как можно скорее прибыть в Москву. Уж там-то дражайший союзник попадет в опытные руки профессоров и академиков от медицины, способных излечить даже найденного в вечной мерзлоте дохлого мамонта. Прецедентов с мамонтами, правда, пока не случалось, но ведь наука не стоит на месте, не так ли?
Бонапарта, еще вечером пришедшего в себя после припадка, но совершенно обессилевшего от оного и последующего за ним кровопускания, уложили в возок, заботливо закутав с ног да головы в меховые одеяла. А в карете пусть французские гвардейцы из конвоя Его Величества едут, тем более к обеду караван должен выбраться на приличную дорогу, и толкать уже ничего не придется. Детям потом будут рассказывать, как прокатились в императорском экипаже!
С этим конвоем вообще одна морока – сорок здоровенных рож, а толку ноль. Если даже не меньше… А вот вреда! Давеча едва ли не бунт устроили, требуя повернуть обратно в милую Францию из этой дикой страны.
– Иностранцы в России не имеют права чего-либо требовать! – жестко заявил собравшимся у избы, в которой ночевал император, капитан Акимов. – Если что-то хотите, то пишите прошение на Высочайшее имя. И ежели оно будет по-русски, то закон гарантирует рассмотрение в недельный срок. Не владеющих языком прошу прикладывать к бумаге двенадцать рублей серебром на услуги переводчика.
Для придания весомости словам Сергей Викторович похлопывал по рукоятям выглядывающих из поясных кобур скорострельных многозарядных пистолетов. Сомневающихся в том, что он с нетерпением ждет повода, чтобы пустить в ход оружие, не нашлось. Французы поворчали и разошлись, благо прозвучавший сигнал к завтраку позволил сделать это без ущерба для достоинства. Кто скажет, будто напугались? Нет, не напугались, а всего лишь подчинились требованиям распорядка дня. Дисциплина превыше всего, мусью!