- Тебе нужно показаться врачу.
Девушка покачала головой, отсылая женщину прочь.
- Пусть займется теми, чья жизнь висит на волоске. Моя же – нет.
- Нет, - отрезал Майкл, мысленно возвращаясь к тому моменту, когда сжимал в объятиях ее бездыханное тело. - Ты перестала дышать. Тебя нужно обследовать.
Он поднял палец и вновь поманил медсестру, взиравшую на него так, словно Майкл был Фредди Крюгером из «Кошмара на улице Вязов». Мужчина набычился.
- Мать честная, барышня. Я не зодиус. Ренегат. Мы все в крови и нуждаемся в медицинской помощи.
- Тише, Майкл, - Кассандра отрицательно качнула женщине головой. – Я в норме. Помощь мне не требуется.
- Беса лысого тебе не требуется, - пробурчал он.
- Я в порядке, Майкл. Спасибо.
Ее ладонь, нежная, усмиряющая, обхватила его предплечье. Он не мог позволить себе раскиснуть под всеми этими нежностями. Не тогда, когда гибнут люди. Не хорошие люди. Кассандра. Стерлинг. А не Пауэлл с Адамом.
- Не благодари меня, Кассандра, - яростно прошипел он, в нем со скоростью броска клинка начал подниматься гнев. Не нужны ему ее благодарности. Он жаждет… Ну-с. Не знает, чего жаждет, разве что пустить кровь Адаму и Пауэллу, а еще ее под ним, прижимающуюся и стонущую его имя. Подарите ему крохотный кусочек рая, и он сбежит туда.
Впрочем, Кассандра, скорее всего, на бегство больше не решится. Это может навредить ей, так как ее жизнь соединена с человеком, который в то же время не человек. Майкл велел себе освободиться из ее хватки, разорвать связь так, чтобы он долго этого не забывал. Опять двадцать пять. Он ведь не выкинет ее из головы.
Но Майкл не нашел в себе сил вырваться, да и она не отняла ладонь. Вместо этого глядела на него этими прекрасными зелеными глазами – глазами, которым следует оставаться зелеными и прекрасными. А не черными. В них не должно быть адского обсидиана, как у него, поскольку это будет означать: он целиком и полностью ею завладел.
- Даже не представляю, каково это, когда в тебе все видят врага, - понизив голос, произнесла Кассандра. – Какими же трудными, как мне кажется, для тебя были минувшие два года, но хочу, чтоб ты знал: я горжусь тем, что ты сделал.
В груди заныло от ее слов, и Майкл устремил взгляд на стекло.
- Знай ты, что я творил там, не сболтнула бы такого.
Он исполнял роль личного телохранителя Адама, палача и головореза, причем исполнял хорошо. Слишком хорошо. Так правдоподобно, что порой забывал, что он не тот человек. Но Майкл пересилил себя. Он остался верен избранному пути, всякий раз напоминая себе, что не он творит все те вещи, ходит по лезвию ножа, поскольку, если у него не получится это сделать, придется Калебу. А Калеб должен оставаться благородным предводителем, безупречным, любящим брата и своих сподвижников. Кто-то же должен быть таким типом.