— Девок да молодых солдаток придется сажать за руль и штурвал, — сказал пожилой колхозник.
— К тому и речь веду, мужики. Звонил в райком, час назад. Федор Федорович советует не тянуть с этим делом: завтра же отобрать первую партию — ив район, на курсы. Мальчишек пятнадцатилетних — тоже. И это еще не все. Предупреждает Федор Федорович: на днях нагрянет комиссия, отберет для фронта лучших лошадей, туда же пойдут и новые трактора. С тяглом будет совсем худо. Вот я и думаю, Николай Ермилович, не начать ли нам обучение полуторагодовалых бычков. У нас их десятка два наберется. Полегчать их всех — а через полгода вот вам и волы, и им будешь рад. Как вы думаете?
— Да так же, как и ты, Левонтий, — сказал дядя Коля, явно польщенный тем, что, говоря о новых заботах, нежданно-негаданно свалившихся на артель, Леонтий Сидорович чаще всего обращался за советом именно к нему, старому матросу, которого однажды готовы были вовсе списать со счетов.
— А тебе, Артем Платонович, — продолжал председатель, повернувшись в сторону Апреля, — придется огороды сдать на время, ну, хотя бы своей Прасковье и заняться теми бычками. Ты ведь знаком малость и с ветеринарным делом.
— Не по мне это, — вздохнул Апрель.
— Мало ли — не по мне! Торчать с сетями на речке — оно приятнее, конечно, услада душе. Только вот война не спрашивает нас, где нам хорошо, а где плохо. Где нужно — там теперь, Артем, наше с тобой место. Завтра же начинай легчать бычков. Оно, конечно, лучше бы зимой, да что поделаешь: надо!
Где-то за полночь обговорили все дела и поднялись, чтоб разойтись по домам, когда объявился Тишка. Хватая по-рыбьи воздух маленьким своим ртом, он едва вымолвил:
— Левонтий… что же это, а? Забраковали вчистую, так иху мать! Сто болестей отыскали во мне. И сердце не там, где ему полагается, с печенкой чтой-то. И грькку не у Пишки, а у меня нащупали. И ступня плоская. И еще чего-то там…
— Ну и хорошо, в колхозе будешь на вес золота.
— Како там, засмеют.
— Военный-то билет при тебе?
— Отобрали. Признали негодным по всем статьям и сняли с учета.
— Это покамест, Тимофей. Придет время — сызнова на учет возьмут, — авторитетно успокоил дядя Коля.
А Артем Платонович с радостью прибавил свое:
— Не тужи, Тишка. Завтра бычков будем легчать. Ты ить первый мясник в Завидове. Теперь за коновала сойдешь.
— Чего еще надумали? — Тишка, гневно помаргивая черными своими глазками, уставился на председателя.
— Артем правду говорит, — и тихо прибавил свое, привычное: — Надо так, Тиша.
Пастух Тихан Зотыч спросил:
— Можа, мне пойти отделить бычков-то?