Мэри молчала, ее поражало спокойствие в его голосе. Джем говорил об этом без тени сочувствия и жалости, и ей подумалось, что этим людям такие чувства просто незнакомы.
— Как долго ты собираешься оставаться в «Джамайке»? — спросил он. — Это не место для приличной девушки. Компания здесь неподходящая.
— Что я могу поделать, — вздохнула Мэри, — но я ни за что не оставлю тетю одну, особенно после всего, что я здесь видела.
— А что ты могла узнать за такое короткое время? — спросил Джем с деланным безразличием.
Но Мэри было нелегко провести. Ведь дядя мог попросить своего братца проверить, не проболтается ли она. Нет, она не такая дура. Мэри пожала плечами.
— Я помогала дяде в баре в субботу вечером, и мне не очень понравились люди, которые тут собирались.
— Чему уж тут нравиться, — покачал головой Джем. — Они не приучены к изящным манерам: слишком много времени проводят в тюрьмах нашего графства. Интересно, что они подумали о тебе? Наверное, ошиблись, как и я, и теперь ославят тебя на всю округу. А в следующий раз Джо запросто проиграет тебя в кости, и ты окажешься в седле за спиной какого-нибудь грязного браконьера.
— Для этого, — ответила Мэри, — им придется оглушить меня или вовсе убить.
— Для них это сущие пустяки, — сказал Джем и невесело рассмеялся, совсем как его брат.
— А чем вы занимаетесь? — неожиданно полюбопытствовала Мэри.
— Я конокрад — без тени смущения ответил он. — Но это не слишком прибыльное дело. Мои карманы постоянно пусты.
— И вы не боитесь, что вас поймают?
— Кражу лошади непросто доказать, — пояснил он. — Допустим, хозяин отправляется ее искать. У той лошади длинная грива, одна нога в белом «чулке» и горошина в ухе — это сужает поиск, не так ли? И вот хозяин идет на ярмарку в Ланстон. Но он не найдет своей лошади. Хотя, конечно, лошадка здесь — где ж ей быть. Ее уже купил барышник и перепродал кому-то. Только гриву ей обрезали, «чулочек» закрасили, а в ухе вместо горошины — шрамик. Хозяин на нее даже не взглянет. Все очень просто.
— Если это просто, то почему вы не проезжаете мимо «Джамайки» в собственной карете?
— Я никогда не умел считать деньги, — улыбнулся он обезоруживающе. — Ты бы удивилась, если б знала, как быстро утекают денежки из моих пальцев. Например, на прошлой неделе у меня в кармане было десять фунтов. А сегодня — всего шиллинг.
Мэри неожиданно рассмеялась. Он был так откровенен, говоря о своем малопочтенном ремесле, что она не могла на него рассердиться.
Джем Мерлин мрачно насвистывал, а потом вдруг наклонился к ней.
— Послушай, я говорю серьезно. Можешь забыть всю чепуху, что я тут нес. Мы с братом никогда не дружили, и я могу говорить о нем все, что хочу. У нас с ним разная жизнь — так уж судьба решила. Но с какой стати тебе-то быть замешанной в его грязных делах? Почему бы не сбежать? Я провожу тебя до Бодмина.