Мэри сложила письмо и убрала в сундучок. Тетушка Пэйшнс, в ее шелковой накидке, с изящными манерами, — жена кабатчика?! Об этом мать Мэри даже не догадывалась! Как будто то восторженное письмо, десять лет назад, и эти торопливые строчки писали разные люди!
Так оказалась Мэри Йеллан далеко на севере от Хелстона, в скрипучем штатском дилижансе. Когда они приехали в Бодмин, такой же серый, как и окрестные холмы, совсем стемнело. Пассажиры покинули экипаж — все, кроме Мэри; она осталась в своем углу, озябшая и одинокая. Кучер заглянул в окно.
— Вы едете в Ланстон? — удивился он. — Через болота, ночью? Вы можете переночевать в Бодмине и поехать утренним дилижансом. Ведь, кроме вас, пассажиров нет.
— Меня ждут, — отвечала Мэри, — я не боюсь дороги. И мне не нужно в Ланстон. Довезите меня до «Джамайки-Инн».
Кучер почти испуганно посмотрел на нее.
— «Джамайка-Инн»?! — переспросил он. — Вы, наверное, ошиблись.
— О да, я слышала, это довольно уединенное место. Но я не горожанка. В Хелфорде, откуда я родом, тоже глухомань.
— При чем здесь глухомань? — проворчал кучер. — Вы меня не поняли. Я имел в виду не двадцать миль болот, хотя это тоже кое-что.
Женщина, что стояла с фонарем на пороге, спустилась по ступенькам и заглянула внутрь дилижанса.
— Это ужасное место, — подтвердила она. — Если вы ищете работу — там вам ее не найти. Они не любят чужих. Лучше бы вам попытать счастья здесь, в Бодмине.
Мэри улыбнулась ей.
— Я еду к родственникам. Мой дядя — хозяин «Джамайки-Инн».
Возникла долгая пауза. В тусклом свете фонаря Мэри заметила, что кучер и женщина испуганно переглянулись. Ей стало неловко. Она ждала какого-нибудь ободряющего слова, но женщина пошла прочь от дилижанса, а кучер принялся насвистывать, чтобы скрыть неловкость. Мэри тронула его за локоть.
— В чем дело? Скажите, не стесняйтесь. Моего дядю здесь не любят? Что-нибудь случилось?
— «Джамайка» пользуется дурной славой, — не сразу ответил кучер.
— Вы хотите сказать, что там много пьют? Мой дядя водит дурную компанию?
— Я ничего такого не говорил, — поспешно заметил кучер. — Люди болтают. Порядочный народ в «Джамайке» не останавливается — это все, что мне известно. Мы гоним лошадей без остановки аж до Файв-Лэйнс.
— А в чем причина? — не отставала Мэри.
Кучер долго молчал, очевидно подбирая слова.
— Люди боятся этого места, — ответил он наконец. Воцарилась напряженная тишина.
Робкий внутренний голос шептал Мэри: «Оставайся в Бодмине, оставайся!» Ей стало страшно. Но она вспомнила свое обещание матери и велела трогать.
Кучер захлопнул дверцу и взгромоздился на козлы. Дилижанс покатил по улице, мимо каменных домов с освещенными окнами. Редкие прохожие спешили укрыться от дождя и ветра. Мэри чувствовала себя маленькой и одинокой.