- Чистоплюйка! Вздумала мораль читать. Сама нажралась…
Красавка, опечаленная, вернулась к семге:
- Они меня не послушали.
Семга ничего не ответила. Она выбиралась из ямы.
Крюка уже не было.
Красавка, влекомая любопытством, подплыла к кромке ямы, заглянула в нее. Там, на дресвяном дне, кое-где посеребренном чешуей, лежала горка веселых оранжевых икринок. И казалось, они улыбались, точно радуясь своему появлению на свет. Неужели это правда, что из этаких вот крохотулек вылупятся рыбки?
Вдруг в яму посыпались камешки, песок. Красавка с испугом отпрянула в сторону. Большая семга, работая хвостом и плавниками, засыпала коп.
- Послушайте, - вне себя закричала Красавка, - что вы делаете?! Ведь икринки погибнут под дресвой!
- Не погибнут, - ответила семга. - Вот если бы я их не засыпала, тогда бы они погибли. Их пожрали бы рыбы. А так икринки будут лежать до весны. Большой водой размоет яму, и из них к тому времени вылупятся маленькие рыбки. Поняла?
- Но почему, - допытывалась Красавка, - вы позволили рыбам поедать икру? Почему вы не отогнали их? Ведь вы такая большая и сильная!
- Ах, ты еще ребенок и ничего не понимаешь. Вот когда ты станешь матерью, ты узнаешь, каково рожать детей. Я измучена, у меня нет сил. Я с трудом двигаю плавниками. А мне еще надо идти в море.
- В море? А что это такое?
- Море… - У семги на мгновение блеснули глаза. - Море - это далеко, очень далеко. И ты еще узнаешь его в свое время.
Выгибая хвост, семга начала разворачиваться. На нее было больно смотреть. Тело ее похудело, высохло и стало плоским, как доска. На брюхе появились кровоточащие ссадины.
Быстрая стремнина подхватила семгу и понесла в пенистую горловину порога.
- Счастливого пути! - крикнула вдогонку Красавка.
Ей никто не ответил. Ревел порог. На месте недавней ямы, где лежала семга, бугрился маленький холмик, омываемый струйками воды. Пестрятки, отяжелевшие от еды, медленно поднимались вверх по течению.
«Как странно и непонятно устроена жизнь… - думала Красавка. - Зачем пошла семга в море? И что такое море?»
С этим вопросом Красавка обращалась ко многим рыбам. Но никто из них: ни ельцы, ни сиги, ни хариусы, ни тем более такая глупая и нахальная рыбешка, как ерши, - никто из них ничего не слыхал про море. Может быть, о нем знают щуки и окуни? Но как подступиться к этим живоглотам? Ни одна рыба не может без страха пройти мимо их урочищ, а тут добровольно плыть на верную гибель…
Ночи стали еще длиннее и тоскливее. Сверху целыми днями сыпались белые хлопья. На реке выросла мохнатая ледяная шуга. Куда девалось солнце?