Налим оказался очень красивым, необычным по окраске. Вместо обычного серого или коричневого он был светло-лимонного цвета с черными пятнами. Такой пижон!
С этим налимом у нас приключилось и еще одно происшествие.
Я решил сохранить его живым до своего отъезда в Москву. Отрезал поводки и пустил его с двумя тройниками в большую ванну. В ней я обычно хранил живцов, напустив воду почти до краев. Ванна стояла в коридоре, там всегда было прохладно, и живцы очень хорошо сохранялись.
К ним я иногда пускал и щуку, а то и двух. Щука находилась с ними вместе по нескольку суток, но никогда их не трогала. Неволя, тройник в животе, испуг, необычайная обстановка, видимо, так угнетающе действовали на нее, что ей было совсем не до еды.
Поэтому я предполагал, что то же самое будет и с налимом. Пустил его к живцам.
И сам себя наказал.
Пришел я утром к ванне, чтобы взять живцов, которых в эту пору трудно добывать, и еще раз погонять по Медведице кружки. Смотрю - ничего, кроме налима, в ванне нет. Зато он раздулся. Важно и лениво плавает по дну ванны, как будто с ним ничего и не случилось…
Более несносного человека я еще не видел. Во-первых, он сумел и во мне посеять сомнение:
- В этой луже не может быть даже головастиков, а вы захотели карпов!
Действительно, болотце оказалось очень мелким и грязным; могла ли сюда зайти рыба? Но я стал упорно вдалбливать ему, что именно это и любит карп…
Пока мы с Володей разматывали удочки, он, подстелив плащ, удобно улегся на траве и стал отравлять нам существование:
- Давайте, давайте, насаживайте, забрасывайте. Но, клянусь, в моей ванне ловля была бы куда лучше, чем в этой луже.
- Перестань! Не шуми!
- Ничего! Пиявки присасываются при любом шуме!
И когда я вытащил удочку, чтобы закинуть ее в другое место, на моем крючке оказалась большая черно-бархатная пиявка. Семен ликовал:
- Все идет как по расписанию! Клянусь, если вы вытащите и другую удочку, на крючке будет такая же пиявка. Ну хотя бы они были медицинскими, их можно было бы сдавать в аптеку, а то - самые обыкновенные.
В это время поплавок второй удочки стал покачиваться. Володя замахал руками:
- Тише! Это - карп. Он берет очень осторожно.
Не снижая тона, Семен продолжал:
- Тритон или головастик в лучшем случае!
Поплавок покачался-покачался и замер, Володя заволновался:
- Наверно, стащил червя! - и дернул удочку. На крючке была очередная пиявка.
- Ха-ха! - торжествовал Семен. - В этом водоеме даже тритонов нет!
А время шло. Мы забросили удочки на рассвете, в четыре утра, а сейчас шел уже седьмой час. Время клева трагически истекало. Солнце ударило по бочажкам болота, и вода в нем заискрилась. Стало неудобно следить за поплавками. А мы все вынимали пиявок. Да и Семен продолжал свое: