Степан Федотович, скороговоркой и подтрунивая над собой, ответил, что будь у него свободное время, он забрался бы в Ковда- озеро. Он «злой» рыбак. И рыбалкой увлекается настолько, что иногда не успевает заготовить на зиму дрова.
Подойдя к порогу, мы потянули лодку на бечеве. Это оказалось делом нелегким: рыская, она то прижималась к берегу, то садилась на камень. Потрудившись как следует, мы вывели лодку в залив, куда заходило боковое, не очень сильное течение, и на веслах пошли к следующему порогу.
Вокруг ни души, только дикий, с болотами, скалами, озерами и валунами лес. Прорезая его, с ревом прыгает по камням величественная красавица река, белая среди зеленого мира. На ней лодка с двумя людьми.
И на все это смотрит немеркнущее и нескрывающееся солнце. Оно все ближе клонится к лесу. На западе будто натянута невидимая нить. Она задержала все облака, стремившиеся закрыть солнце. Между этой нитью и зеленой чертой налита лазурь, ясная и такая чудесная, что если бы ею напитать глаза, они стали бы блистать радостью всегда.
Воздух прозрачный, в лесу густой, зеленоватый, при сумеречном свете совсем иной, чем днем; все - и деревья, и вода, и скалы кажутся воздушными, призрачными. Мы будто на иной планете.
Чтобы глубже проникнуться всем этим, я закрыл глаза, побыл так немного и повернул голову на север.
Солнце за лесом нежилось в тишине и душистой прохладе. Небо поблизости от него было изумительное: яркое и столь золотистое, будто свет проходит через жидкое золото.
Этот сильный, ярко-желтый свет пронизывал лес, стволы деревьев казались совершенно черными, между ними гуляло половодье лучей. Облака над солнцем, объятые мягким сиянием, привлекали чудесной раскраской. Самое близкое к нему, длинное и пушистое, было багряным, другое, что выше, узкое и тонкое - сиреневатым, а следующее - зеленоватым. Поодаль от них одинокое, белое, круглое облачко просвечивалось насквозь. Прозрачное, оно чуть блестело и казалось невесомым.
И не только облака, но и небесные озера, застывшие между ними, были разных цветов.
От облаков на лес и на реку, переливаясь блестками, спускался сумрак, и в тени берега, сплетаясь с голубым воздухом, нес задремавшей земле чудесные сновидения.
Сказка!
Такой прекрасной солнечной ночи мне еще не приходилось видеть. Мои охотники, вероятно, ее поймали.
Ко мне опять вернулось поэтическое чувство и необыкновенный покой, испытанный мною несколько часов тому назад. Свет наполнил не только круглое облачко, но и всего меня.
Я не только бездумно сиял, но и рассуждал: красота этой ночи необычна, в ней столько силы, что она, казалось, должна была бы пронизать все человеческие сердца; люди способны ее принять, хотя бы на короткое время, пока солнце за лесом. Взять, к примеру, Степана Федотовича.