Удобно сидеть на ведре, хорошо отдыхать после работы пешней, приятно ждать поклевки.
Окунь редко хватает блесну порывисто и грубо. Это больше в манере щуки - дернуть и заметаться во все стороны после подсечки. Щуку мы узнаем сразу. Она трясет головой,, вырывает удилище из рук, а заметив рыболова сквозь нетолстый прозрачный лед, чаще всего перевертывается и, показав желтое пузо, стремглав бросается в глубину. Окунь, да еще крупный, обычно не дергает, а надавливает на блесну и повисает, как груз, заставляя звенеть и пружинить тонкую леску.
Все это хорошо известно, но поклевок нет. Я сижу спиной к свежему ветру и в ожидании рыбы любуюсь зимним утром.
Тихо как в степи. Всюду лежит ровной пеленой чистый, нетронутый снег. Только редкие следы рыболовов да елочка следов жировавшего зайца кое-где отпечатаны на заснеженном льду, как на большом листе книги. Нет ни троп, ни дорог.
Далеко передо мной опушенная снегом синяя кромка леса, над которой еле заметно проплывают хмурые облака. Над лесом, будто упираясь в серое небо, карандашом торчит высокая труба козлов- ской фабрики, в полдень оттуда послышится протяжный гудок, призывающий и нас заняться завтраком.
Позади, как избушка на курьих ножках, - будка бакенщика на высоком берегу Шоши. А над будкой, склонясь побелевшими ветвями, стоят две разлапистые ветлы.
Слева - луга бывшей деревни Жохово, снесенной в то время, когда создавалось Московское море. Справа - несколько мощных вязов. Это все, что осталось от колхоза Пузырево, тоже переместившегося на другие угодья с извилистых берегов маленькой речушки, ставшей полноводной, судоходной рекой.
За кудрявыми вязами - Белый бакен: там Шоша принимает Ламу. А за бакеном - рыболовная база на Ламе с развевающимся голубым флагом. Из трубы валит густой дым, это старый Петрович готовит нам уху.
Чего только не передумаешь, сидя над лункой в ожидании клева?
Взмах удилищем, интервал, досылка блесны почти до дна, маленькая пауза. Снова взмах, легкое дрожание лески, и вдруг волнующее ощущение повисшей на крючке тяжести. Сколько ждешь этого мига, а наступает он так неожиданно!
Нет больше созерцательного спокойствия. События начинают разворачиваться стремительно, как кадры в кино.
В какую-то долю секунды от резкого движения рук разлетаются в разные стороны варежки. Не до них теперь.
Скорее перехватить леску раз, другой, третий! Как пробка из бутылки вылетает на снег лоснящийся взъерошенный окунь. Быстрее вынуть крючок из его рта и дрожащими руками пихнуть блесну в круглую, темную ямку, в которой громоздятся друг на друга перламутровые льдинки.