После этого потушили свет и мгновенно уснули, несмотря на огорчение дня. Или как раз потому, что были уж очень расстроены. Проснулись мы от пушечного залпа! Или от взрыва. Может быть, это было землетрясение, а скорее всего - извержение Везувия. Хотя при извержении, как ты знаешь, я никогда не присутствовал и не представляю, какой при этом бывает шум. Короче говоря, все мы сидели на своих койках в темноте, а потом все сразу кинулись шарить - где штепсель, где спички, чтоб поскорее был свет. Когда свет зажегся, мы крикнули: «Чижик, ты жив?» Он лежал у себя на койке и дергался, как в агонии, вокруг него кишели мальки, а с постели, насквозь мокрой, тихо журча, стекала на пол вода. «Я жив», - с отвращением сказал Чижик.
Увидав бадью на полу и кошку, которая, блеснув на нас зеленым глазом, скрылась в дырке под дверью, мы поняли все. Это была еще одна неудача, и если верить в судьбу, то приходится удивляться в ее неразборчивости в средствах: выбрать своим слепым орудием шкодливую кошку! Мы помогли Чижику сгрести малька с постели в бадью, а потом сдвинули три кровати и улеглись на них вчетвером. Проспали мы после всех расстройств дольше, чем полагалось. Уже рассветало, и рассвет был чудесный. И вдруг нам показалось, что все вчерашнее - не в счет и что зарождающийся день сулит что-то хорошее. Даже о драгоценной малявочнице не сразу вспомнили и только ахнули все трое, когда Чижик, самый активный из нас, влез по колено в воду, чтобы сдвинуть лодку, и сказал удивленно: «Вот она, голубушка!» - и достал из-под кормы малявочницу, пролежавшую всю ночь в воде, на песке. Мы, по-видимому, уронили ее, когда доставали свои вещи из лодки. Мы тотчас же побежали на базу, чтобы успокоить заведующего. Он сказал: «Я, откровенно, болел за вас душой. Было бы за что платить, а то - за дрянь. Но поскольку в инвентарной описи значится не как дрянь, а как пятьсот рублей… сами понимаете. Ну, ни клева, ни улова». Так оно потом приблизительно и было. Но настроение у нас стало такое хорошее и веселое, что я даже передать^ тебе не могу! Ну, собственно, и ничего больше… Понимаешь, все было так интересно! А когда рассказываешь, то - не очень. Правда?…
…Конечно, это был не «Всадник без головы» и не «Собака Баскервилей». Но за этим немудреным рассказом я увидела нечто совсем другое, что увидите и вы, если захотите.
Четверо немолодых мужчин живут и работают в городе. Каждое утро они встают в определенный час, надевают рубашку с запонками, галстук, костюм, шляпу. Идут или едут на завод, в министерство, в банк. Тихим голосом просят у кондукторши билет: