Ответом на мои опасения стало приближающееся цоканье подков — и вскоре по ту сторону ворот замерла изящная пролетка, с нетерпеливо бьющим копытом гнедым и невозмутимо замершим на сиденье кучером-орком в черной с серебром ливрее.
— Садытес!
— И помните, — шепнул мне лейтенант, делая вид, что помогает даме забраться в пролетку, — ни в коем случае не говорите сами! Только если милорд сам обратится к вам!
— Может, вы мне сразу кляп в рот затолкаете? — прошипела я в ответ.
Ответный взгляд О'Шиннаха лучше всяких слов сообщил мне, что именно так он бы и поступил, найдись у него подходящий темный чулан — и парочка дюжих слуг. Отвернувшись, лейтенант принялся со страдальческой миной разглядывать проплывающие мимо заросли таволги. Я последовала его примеру, с трудом сдерживая злорадную усмешку. Впрочем, особым разнообразием пейзаж не баловал, наоборот — с воистину маниакальной тщательностью подстриженные ряды зеленых кубов, параллелепипедов и конусов с полусферами наводили тоску и мысль о гноме-садовнике, изгнанном из-под горы за садистские наклонности. При виде молодого тюльпанового дерева, чья крона была совершенно варварски превращена в куцый шарик, я едва сдержала слезы. «Выглядит почти так же, как эльфийские леса»… да как у него язык повернулся!
К счастью, владения сумасшедшего геометра закончились, как только наша коляска обогнула правое крыло особняка. Вместо клумб — разросшиеся и местами слившиеся разноцветные кляксы. Тщательно подогнанная плитка дорожки сменилась деревянной конструкцией наподобие мостков, чуть приподнятой над землей. В стороны от нее то и дело разбегались утоптанные тропинки. Судя по крохотным, кислым даже по виду, дичкам груш, в эту часть сада работников ножниц и грабель не допускали уже лет двести, если не все триста.
— Прыехалы!
— Приехали куда? — вопрос лейтенанта был вполне уместен, учитывая, что поблизости не имелось даже вышеупомянутых тропинок.
— Вас ждут тама! — черный коготь уперся прямо в колючую и настороженно жужжащую на разные лады стену цветущего шиповника. Подступы к ней надежно прикрывались отрядами крапивы и чертополоха.
О'Шиннах посмотрел на меня так, словно ждал, будто ушастой лесной деве достаточно щелкнуть пальцами, после чего сорняки разом истлеют, а кусты сами по себе выкопаются и расступятся, почтительно склонив к земле ветки.
— Не смотрите на меня так! — не выдержала я. — Эти колючки мне нравятся не больше вашего! А на шмелиный яд у меня вообще аллергия!
— Понятно.
Лейтенант еще раз посмотрел на заросли… на свой мундир… тяжко вздохнул и двинулся вперед, с каждым шагом цепляя на форменное сукно с полдюжины фиолетовых шариков. Он уже почти добрался до шиповника, когда кучер вновь соизволил раскрыть рот.