Эвелин выпустила нож из руки, закурила сигарету и сделала глубокую затяжку. Катинка критически поморщилась, но таков был неписаный закон этого дома: курить в зимнем саду дозволялось всем сюда вхожим. Даже несмотря на то, что кто-то в доме находился в положении.
— Что касается меня, то я нахожу запах табачного дыма не менее отвратительным, чем запах пота, — не замедлил высказаться Эберхард.
Боже мой, как только Катинка может жить с таким мужчиной?
— Никотин снижает репродуктивную функцию, — строго сказала она. — Подтверждено наукой.
— Тогда я не понимаю, почему ты никак не начнешь курить, — едко бросила Эвелин.
Эберхард закашлялся.
— Вы смотрели это в понедельник? — спросил он примирительно, пытаясь вернуться к своей излюбленной теме.
Эвелин перевела взгляд в мою сторону. Я показала ей язык. Теперь все начнется снова! Единственным хобби и свободным времяпровождением Эберхарда и Катинки, помимо производства и выращивания детей, было, как уже упоминалось, телевидение. Их любимой передачей была «Кто хочет стать миллионером?» с Гюнтером Йаухом. Каждое воскресенье после семейной разборки в доме свекра они с упоением предавались обсуждению участников программы.
— Вы смотрели выпуск этой недели? — продолжал допытываться Эберхард. — С тем типом, который не знает, что означает слово «reussieren».[10]
Я отрицательно покачала головой. Я не смотрела этот выпуск. К сожалению. Иначе узнала бы наконец, что означает «reussieren».
Эвелин стряхнула с сигареты пепел.
— Слава Богу, у меня есть чем заняться вечерами, вместо того чтобы зависать перед экраном, — произнесла она. — Разве я этого уже не говорила?
— Жаль. Потому что это было так неприятно. «Reussieren», я вас умоляю! — продолжал возмущаться Эберхард. — Но тот тип в самом деле не имел никакого понятия.
Катинка, как всегда, тоже была в курсе.
— Бедная, бедная Германия, — добавила она.
На какое-то время воцарилось общее молчание. Я взглянула на остальных и пришла к заключению, что все, кроме меня, знали значение этого слова и скорбели о судьбе бедной Германии. Потому что, оказывается, еще есть люди, не слышавшие этого слова.
— Ну да, — произнесла я наконец, чтобы хоть как-то разрядить молчание и поднять настроение присутствующим. — Ведь не каждый умеет играть на музыкальных инструментах.
Все уставились на меня.
— Что? — резко спросила Катинка.
— Это была лишь шутка, — пробормотала я.
Катинка не поверила мне.
— Только не вздумай сказать, что ты тоже не знаешь.
— Конечно, знаю, — пошутила я снова. — Если я вчера целый день только тем и занималась, что «реюссировала» молодые бегонии. Адская работка, скажу вам.