Он уже протянул руку, чтобы вызвать Маргариту Акоповну. Но затем передумал. Пусть Зинаида Никаноровна позвонит в финансовый отдел и пусть они там забегают, когда услышат, что им звонит супруга заместителя генерального директора. Интересно, как именно они отреагируют? Наверно, будут поздравлять. Или не будут? Это тоже будет показателем их лояльности.
Раздался резкий звонок, и он вздрогнул. Звонил красный телефон. Илья Данилович быстро поднял трубку – в конце концов, он всем обязан своему бывшему однокашнику, – и услышал довольный голос Бориса:
– Ну как, осваиваешься? Уже успел прогнать этого ортодоксального старика?
– Я уже в его кабинете, – подтвердил Смыкалов.
– В своем кабинете, – поправил его Кирюхин.
– В своем кабинете, – согласился Илья Данилович.
– Через полчаса заходи ко мне, – приказал Борис, – заодно и пообедаем вместе. Ты еще не обедал в нашем «голубом кабинете»?
– Н-нет, – вспомнил он про «голубой кабинет», о котором рассказывали в их финансовом отделе.
Там обычно обедало руководство их комбината и приезжавшие на предприятие высокие гости: министры, заместители министров, сотрудники горкома и Мосгорисполкома, иностранные представители. Говорили, что там работает повар, который раньше работал в «Метрополе», и на обед подают черную икру и грузинские вина. Но, возможно, это были только слухи.
– А потом проведем совещание, – сообщил Кирюхин, – будем решать, как нам жить дальше. Ты не поверишь, но мне сейчас звонил наш министр. Только не российский, а союзный. Сам изволил позвонить. Говорит, что узнал о моем решении о переводе комбината в подчинение республиканскому министерству и не может согласиться с таким волюнтаристским решением. Ну я и сказал, что это решение общего собрания нашего предприятия. Он сразу испуганно заткнулся. Они ведь там все поддержали этот ГКЧП. Все выступили в поддержку заговорщиков. Теперь начнется «разбор полетов», и мы еще посмотрим, кто из них уцелеет на своих местах, – засмеялся довольный Борис.
Смыкалов осторожно положил трубку на место. Сегодня он будет обедать в «голубом кабинете». Он неожиданно почувствовал голод. Раньше он обедал бутербродами, которые давала ему Зинаида Никаноровна. Обычно два небольших бутерброда. Еще недавно она делала их либо с докторской колбасой, либо с голландским сыром. Но в последние полтора года невозможно было достать ни колбасу, ни сыр. Поэтому жена, не мудрствуя лукаво, делала бутерброды с плавленым сырком «Дружба». Этот сырок в последние годы стал такого отвратительного качества и от него так дурно пахло, что Илья Данилович стеснялся есть бутерброды в отделе. Он обычно выходил на перерыве в соседний сквер, устраивался на скамейке и съедал свой обед. Он ненавидел этот плавленый сырок, но ничего другого доставать для бутербродов не было никакой возможности. Мясо, масло и сахар они получали по талонам. Смыкалову еще повезло, что он не курил, так как сигареты тоже были большим дефицитом. Как и водка, которая пропала сразу после начала антиалкогольной кампании. Илья Данилович никогда не позволял себе злоупотреблять спиртным, но ему было обидно, что даже за водкой приходится стоять в длинной очереди.