Склонность к предосудительным знакомствам, в которой нередко упрекали графа де Мериа, также вызвана унаследованным им прискорбным душевным недугом. Вот почему мы не стали отвечать на злобные нападки по этому поводу, имевшие место не так давно.
Паломник».
Эта пространная, но довольно-таки путаная заметка не вполне удовлетворила Девис-Рота; он задумался над нею. Приход слуги прервал его размышления.
— Что вам нужно, Пьер? — спросил священник.
— Одна дама настоятельно просит, чтобы ваше преподобие приняли ее. Она утверждает, что может сообщить вам нечто очень важное.
Иезуит сжал голову руками. Смерть Бланш грозила новым скандалом. Он старательно избегал упоминать, о чем именно говорила Бланш, дабы впоследствии легче было отрицать или извратить ее слова. Достаточно ли этого, чтобы сбить с толку врагов церкви? А тут какая-то ничтожная женщина вздумала отвлечь его по личному делу, мешать важным занятиям. Девис-Рот решил было не пускать ее к себе, но потом подумал, не явилась ли она в самом деле с каким-нибудь известием?
— Пусть войдет, — сказал он.
Любой художник счел бы наружность посетительницы вполне подходящей для Двора чудес[46] или разбойничьего притона. В ее фигуре было что-то змеиное, в лице — что-то жабье; ее угодливый взор выражал наглость и хитрость. Что таилось под этой личиной?
Маленькая, коренастая, изжелта-бледная, эта женщина, несмотря на отталкивающую внешность, обладала необъяснимой гипнотической силой. Ее глаза пристально следили за собеседником, впивались в него, словно щупальцы спрута. Однако взгляд ее не произвел впечатления на Девис-Рота. Он так властно посмотрел на вошедшую, что та поклонилась чуть не до земли.
— Чем могу служить, сударыня? — холодно спросил иезуит.
Поклонившись еще раз, старуха начала сладеньким тоном:
— Моя дочь получила рекомендацию от вашего преподобия… Вот почему…
— Как зовут вашу дочь?
— Бланш Марсель.
— Она же умерла?
— Умерла Клара Марсель, сударь, а не Бланш.
Девис-Рот питал предубеждение к этой фамилии.
— Так что же вам нужно?
Женщина неуверенно пролепетала:
— Моя дочь, ваше преподобие, в течение нескольких месяцев заведовала приютом Нотр-Дам де ла Бонгард, что весьма ей повредило.
— Я не имею к этому приюту никакого касательства. Однако объяснитесь!
Женщина поклонилась еще более подобострастно.
— Видите ли, сударь, куда бы моя дочь ни обращалась теперь в поисках места, ей отказывают из-за того, что об этом приюте идет худая молва.
— Очень жаль, но ничем не могу помочь.
Женщина продолжала, опустив голову:
— По свойственной ей честности моя дочь отвергает предложения антиклерикальных газет предать гласности то, что она обнаружила в приюте. Но нам нечем жить… Чего вы хотите от бедной девушки, которая никак не может устроиться? Безбожники все время соблазняют ее, предлагая и деньги и работу…