Священник еще раз проверил, заперты ли комнаты, где находились Гренюш и женщины, обмыл холодной водой синяк от удара и неторопливо переоделся, раздумывая, что делать с пленниками дальше? Во всяком случае, интересы церкви требовали, чтобы эти люди не вышли отсюда живыми. Больше они не должны были ей вредить. Это убеждение заменяло иезуиту совесть.
Жан-Этьен не подавал признаков жизни. Девис-Рот тщательно запер комнату, где лежало тело бандита, и уселся в кресло, погрузившись в размышления. Вскоре он крепко заснул: удар несколько оглушил его.
Когда горилла, этот «лесной человек», потревоженная охотником в своем логове, оглушительно бьет себя в грудь огромными кулачищами и испускает хриплое рычание, наводя ужас на весь лес, ею владеет такая же дикая решимость расправиться со своими преследователями, с какою иезуит пытался одержать верх над прогрессом.
XLIX. «Закоренелый преступник»
Второе «дело Руссерана» принимало скверный оборот для г-на N. Главные обвиняемые ускользнули от правосудия; мало того, судебное разбирательство грозило досадными разоблачениями. Следователь решил любою ценой покончить с этим кошмаром. Но когда он наконец собрался взять быка за рога, дело осложнилось еще больше. Рога оказались чересчур длинными…
Сначала он сетовал, что подсудимых мало: вместо трех преступников — Санблера и его соучастников, то есть Огюста Бродара и лакея, виновность которых была очевидна, в распоряжении г-на N. остался лишь один лакей. Но вскоре обвиняемых стало много; они посыпались как из мешка.
Прежде всего — те, кто освободил Огюста. Хотя парни эти и не имели прямого отношения к делу Руссерана, они, очевидно, были заодно с убийцами. Полиция устроила облаву, и всех этих мальчишек переловили в Сент-Уэнских укреплениях, где они ночевали «парами или в одиночку», как поется в песенке. Главарями шайки были: Шифар, его помощник Рене, по прозвищу «Фанфрелюш», и любовница последнего, Туанета, по кличке «Муслина». Однако эти аресты ничего не дали следствию.
Надсмотрщика Соля (тюремного Вийона) посадили в отдельную камеру. Что касается Бродара-отца, то есть Лезорна, то префект полиции, по совету автора анонимных писем, счел возможным оставить «доброго малого» на свободе, ограничившись лишь наблюдением за ним. Зато целую кучу переодетых шпиков отрядили следить за домом, где жила торговка птичьим кормом, однако все их старания, как мы увидим, ни к чему не привели.
Тетушку Грегуар и Клару Буссони сперва арестовали за соучастие, но потом освободили, рассчитывая заманить Огюста в ловушку. Бедные женщины надеялись, что юноше удалось найти приют в какой-нибудь мансарде. Они уныло коротали дни, едва осмеливаясь делиться друг с другом своими мыслями, так как ворчание Тото поминутно напоминало о близости соглядатаев.