— Вы ко мне обращаетесь, приятель? — спросил Керван несколько высокомерно.
Но доброе лицо Трусбана, расцветшее в улыбке, обезоружило его. Художник извинился за грубоватый оклик, и через несколько минут они уже беседовали как друзья.
— Что вы здесь делаете? — спросил Жеан.
— Просто-напросто нанялся чернорабочим.
— Дьявольски забавный дом, а? Тут немало любопытного, и будет над чем посмеяться.
— В самом деле?
— Вот увидите! Здесь так интересно, что мы, хотя и околеваем с голоду, остались посмотреть, чем все это кончится.
— Положим, — возразил Лаперсон, — у себя в мастерской мы и таких харчей не имели бы.
Керван улыбнулся, видя, что перед ним славные, хоть и несколько сумасбродные люди.
— Кто вас рекомендовал? — осведомился Трусбан.
— Некто Бродар, рабочий, бывший ссыльный.
— Вот как? Тогда не говорите ему, что видели здесь художников.
— Хорошо, — сказал удивленный юноша.
— Как вас звать?
— Керван Дарек.
— Подходящее имя! Откуда вы!
— Из Вогезов. Мое родное село называется Дубовый дол. А вы?
— Мы все парижане, за исключением Мозамбика. А он африканец.
— Ну, до скорого свидания! — сказал Керван, отправляясь выполнять данные ему поручения.
В течение дня он еще раза три-четыре перекинулся с художниками несколькими словами. Ему стало ясно, что молодые люди, в чьей искренности и доброте он не сомневался, имели какие-то сведения о подозрительном человеке, который так его заинтриговал. Довольный новым знакомством, Керван вернулся на улицу Глясьер.
Не дремал и Лезорн, недаром он был агентом тайной полиции. Он тоже сделал кое-какие попытки. Например, ему стало известно, что Керван приехал в Париж по Восточной железной дороге. Вот как он это разнюхал.
Не сомневаясь, что молодой Дарек весь день проведет на работе, бандит запасся связкой ключей и отправился на улицу Глясьер. Не без некоторого страха поднялся он по хорошо знакомой ему лестнице, открыл дверь, подобрав ключи, и начал рыться в вещах Кервана. Сундучок не был заперт, но никаких документов в нем не оказалось. Очевидно, юноша носил их с собой, возможно, впрочем, что они вообще отсутствовали. В таком случае не мешало бы предупредить полицию. Но если, арестовав Кервана, узнают что-нибудь и о нем, Лезорне? Ведь этот крестьянин приехал в Париж с определенной целью; недаром ему кто-то поручил разыскать Бродара с семьей. С каким умыслом хорошим или дурным? И что все это означало? Устроить Кервана на работу и не упускать его из виду было, конечно, предусмотрительно.
Ничего не найдя, кроме трех рубашек, с полдюжины носовых платков и других мелочей, Лезорн закрыл сундучок и увидел на нем сбоку наклейку с надписью крупными буквами: «Восточный вокзал». Значит, Керван приехал вовсе не из Лондона, как он заявил. Больше Лезорну пока ничего не удалось узнать. Во всяком случае, хорошо, что новый знакомец у него в руках. Решив еще раз наведаться в эту комнату, бандит спокойно спустился вниз и отправился погулять; ему нужно было кое над чем поразмыслить на свободе.