— Вот как? — равнодушно отозвалась Златокудрая.
— А я вижу такой цвет волос впервые, — сказал Феликс. — Впрочем, нет. Мне вспоминается фреска в одном приюте, сейчас уже закрытом…
— Вы говорили о доме призрения неимущих девушек? — вмешался кто-то. — Да, я тоже видел эту фреску. На ней изображена девушка с распущенными волосами; она убегает от святых с довольно-таки подозрительными физиономиями. Один из них немного похож на господина де Мериа.
— Какой шутник этот Нориак! — засмеялись собеседники, между тем как Гектор испустил глухой стон.
— Что с вами, старина? — спросил виконт де ла Фай. — Я больше не возьму вас с собой, вы на всех наводите уныние.
Де Мериа умолк, словно ребенок, получивший выговор.
Златокудрая смотрела на него с вниманием, которое гости приписали минутному капризу. «Ах, эти женщины!» — цедили они сквозь зубы тем небрежным тоном, каким обычно говорили про особ прекрасного пола.
— Да вы совсем не пьете, господа! — заметила Златокудрая. Ее бокал оставался все время нетронутым; она подняла его и провозгласила тост. — За здоровье присутствующих!
— И красавиц! — галантно добавил Феликс.
Все чокнулись.
— По-моему, господа, в наше время разучились пить! — сказала Златокудрая. — Не то, что во времена Генриха Четвертого[73]:
Тот втройне был знаменит:
Средь бреттеров, волокит
И любителей хмельного…
Хлыщи, писавшие в реакционных газетках, и охотники порисоваться почувствовали себя задетыми шуткой и отнеслись к ней как к вызову.
— За здоровье Златокудрой! — воскликнул один из них, вылив всю бутылку в огромный бокал и высоко поднимая его. Глядя на его сумасбродную выходку, и другие потянулись за такими же бокалами, собираясь подвергнуть пытке свои желудки, не вмещавшие столько вина. Некоторым удалось выпить весь бокал залпом; те, кто не сумел это сделать, вливали себе вино в горло, как в воронку, вызывая смех победителей. Многие свалились на пол, пьяные вдребезги, другие оказались немного крепче, но и они ели держались на ногах. Лишь двое или трое выдерживали испытание, однако они не решались выйти из-за стола, опасаясь головокружения. В их числе был и молодой помощник прокурора. Златокудрая спокойно смотрела на оргию.
Де Мериа осушил свой бокал одним из первых. Быстро поддавшись воздействию винных паров, он что-то бессвязно забормотал.
— Позовите Катрин! — велела Златокудрая лакею.
Через несколько минут компаньонка пришла. Указав ей на графа, у которого начался обычный для алкоголиков бред, Златокудрая шепнула:
— Слушайте!
Хотя порок и болезнь наложили на пьяницу неизгладимый отпечаток, старуха узнала его. Она скрестила руки на груди.