Еще никогда тетушка Николь не произносила столь длинной речи. Она тщательно подготовилась к ней в дороге.
Эльмина поднялась, чрезвычайно взволнованная.
— Это невозможно! — воскликнула она. — Перевозить девочку — значит подвергнуть ее жизнь серьезной опасности.
— Господин де Мериа, — вмешалась Анжела, — наверное, не откажется поддержать нашу просьбу, хотя бы ради моей подруги Олимпии, к которой он когда-то был так добр!
Теперь вздрогнул и Гектор. Ему показалось, что он где-то видел Анжелу; ей, очевидно, было известно кое-что из его прошлого. Все это грозило крупной неприятностью.
— Пожалуй, можно разрешить родственникам маленькой Софи забрать ее, — сказал он. — Во всяком случае, мы их предупредили, что переезд может оказаться для нее гибельным.
— Конечно! — подтвердила Эльмина.
— И все же это необходимо, сударыня! — возразила тетушка Николь.
— Будь это ее собственная дочь, — шептались женщины, сидевшие в приемной, — она не стала бы так рисковать!
Слова Анжелы они поняли просто как напоминание о каком-то добром деле, совершенном графом.
— О, не считайте нас неблагодарными, — сказала тетушка Николь, как бы отвечая на мысли матерей. — Мы забираем Софи только потому, что уезжаем из Парижа, вот и все.
Госпожа Сен-Стефан, заметив, с какой злобой Анжела взглянула на Гектора, догадалась, что дело пахнет скандальными разоблачениями.
— Подождите минутку, я сейчас приду, — сказала она.
Вернувшись через некоторое время, она заявила.
— Я была у Софи. Девочка очень слаба; к тому же у нее начинается кризис, вызванный сильнодействующим лекарством. Можете ее увезти, но вам придется взять всю ответственность на себя.
— Мы согласны, — ответила Анжела.
Эльмина снова вышла. Все молчали. Вернувшись, она пригласила Анжелу и тетушку Николь следовать за нею и ввела их в небольшую комнату, смежную с классом. Софи лежала там почти в беспамятстве; лицо ее было мертвенно-бледно, полуоткрытые глаза блуждали, губы посинели.
— Господи! Никак она умирает! — воскликнула тетушка Николь.
Анжела с безмолвным ужасом смотрела на сестру.
— Я вас предупреждала, — холодно ответила Эльмина.
Анжела взяла Софи на руки и вместе с тетушкой Николь покинула приют. Г-жа Сен-Стефан вернулась в приемную. Де Мериа, не отличавшийся таким присутствием духа, как его сообщница, не мог скрыть беспокойства.
— Как девочка? — спросил он.
— Это будет ее последняя поездка, — шепнула Эльмина.
Вновь воцарилось молчание, прерываемое лишь жалобным мяуканьем кошки, доносившимся из сада.
Эльмине не хотелось, чтобы остальные посетительницы уехали с тягостным чувством. Она позвала детей, которые на короткое время оживились, выпив по чашке черного кофе. Бланш Марсель села за пианино, несколько девочек тоненькими голосами спели песенку. Затем была подана легкая закуска, и в концу дня все матери успели позабыть о неприятном впечатлении, произведенном отъездом Софи.