— Сильви сказала.
— Я хотела, чтобы ты узнал от меня…
Не давая ей продолжить, он снова заговорил:
— Лекси, это ничего не меняет. Наверное, Бену будет нелегко, все-таки его первый ребенок, но для меня это не имеет значения. Я люблю тебя и буду любить твоего ребенка.
Она тихо рассмеялась. Он замолчал и непонимающе посмотрел на нее. Алекса привстала и легонько поцеловала его.
— Марк, мама, похоже, сказала тебе не все. Это твой ребенок. Я «привезла» его из Монако.
— Лекси…
Если кто-то не знает, как выглядит счастье, то, посмотрев в эту минуту на Марка, он бы это понял. Оно сияло в его улыбке, плескалось в его глазах, скользило в движениях его рук, нежно обнимающих любимую, Богом данную ему женщину.
Немного придя в себя, он забеспокоился.
— Лекси, все-таки тебя надо покормить. Тебе ведь надо есть теперь за двоих. — И он счастливо улыбнулся.
— Ты прямо как мама. У нее тоже навязчивая идея превратить меня в бегемотиху. Надо есть не много, а полезно.
— Значит, надо покормить тебя чем-то полезным, — настаивал он.
Поднявшись, он ушел на кухню и через несколько минут принес оттуда блюдо с виноградом.
— Это тебе для разминки.
Отправляя в рот спелые сладкие ягоды, она решила немного пококетничать.
— Вот превращусь в толстую некрасивую тетку, сразу разлюбишь.
Он притянул ее к себе поближе и поддразнил:
— А что? У меня еще никогда не было толстых некрасивых теток…
Она уперлась кулаками в его грудь и напомнила:
— А та, из ресторана? Совсем не худенькая.
— Значит, все-таки ревновала? — улыбаясь, спросил Марк.
Пришлось признаться.
— Ревновала. Только ты сильно не задавайся.
— Не буду, — не стал сопротивляться Марк. И, глядя ей в глаза, продолжил уже серьезно: — А я, если честно, даже думать не могу о том, что ты в объятиях другого. Когда ты поговоришь с Беном?
Алекса вздохнула.
— Сегодня и поговорю. Если он не поздно вернется.
Марк сжал ее плечи.
— Пообещай мне кое-что.
— Что?
— Пообещай, что вы будете спать в разных комнатах.
Она прильнула к нему всем телом, целуя.
— Конечно.
Марк почувствовал, как на него вновь накатывает желание, но все-таки успел спросить:
— Это точно не опасно для ребенка?
— Точно…
Алексе совсем не хотелось уезжать от Марка. Вот если бы все решилось само собой — без объяснений и вообще без ее участия… Конечно, если бы она захотела, Марк избавил бы ее от неприятного разговора. Но это было бы малодушно. Она должна сказать Бену сама. Однако про ребенка говорить все же не станет — признаваться в измене совсем не хотелось, хотя в свете предстоящего разрыва это, может, уже и не имеет значения.