— Хочется верить в искренность ваших слов. Правда, немного странно слышать это от вас. Разве не хардильеры были зачинщиками всего случившегося? У дангар попросту не хватило бы мозгов задумать и совершить подобный переворот, — у Брунадара страшно гудела и раскалывалась голова. Сейчас министр не вызывал у него и тени той симпатии, что вчера. Учитывая все, не было смысла делать над собой усилие и скрывать свое отношение к хардильерам вообще и к министру в частности (скорее всего, он лично проводил переговоры с дангарами, роя яму империи).
— Вы правы. Но поверьте, я искренен, как никогда. Мало кто больше меня скорбит о падении империи, а смерть вашего отца я считаю величайшей утратой. Я имел честь лично знать его, и, поверьте, он всегда вызывал лишь искреннее уважение. Это был самый достойный правитель из всех, кого я когда-либо встречал, — Эль Мизар все еще стоял. — Позвольте сесть? Нам предстоит долгий разговор.
— Прошу вас, — Брунадар сделал широкий жест рукой. — Вы здесь хозяин. У меня же, как мне недавно правильно заметили, не осталось ничего.
— Позвольте с вами не согласиться.
Брунадар кинул на него удивленный взгляд.
— У вас осталось имя! А еще добрая память народа о вашем отце и титул императора. Во всей галактике никто больше не обладает подобным богатством.
— С вашей стороны было очень любезно напомнить, что все, что у меня осталось — это лишь титул и память, — Брунадар никак не мог понять, к чему клонит этот прожженный интриган.
— Еще у вас есть несколько верных подданных. В том числе — ваш покорный слуга, — Эль Мизар встал и поклонился.
"Он еще и ерничает!"
— Я думал, вы подданный Консорциума хардильеров и их покорный слуга!
— Так было до недавних пор. Многое успело измениться, и теперь нет более горячего и верного сторонника империи, чем я, — ничуть не смутился Эль Мизар.
— Очень мило с вашей стороны. Но вам не кажется, что ваш пыл слегка опоздал. Империи больше нет и отчасти вашими стараниями!
— Мне нечего ответить вам, кроме того, что Великая Каберонская империя должна возродиться! И я положу все, что имею, во имя этого!
— И что же заставило вас так резко пересмотреть свои приоритеты?
— Вы читали труды Великого Хардиля? — министр достал из кармана трубку, екунду посмотрел на нее и, со вздохом, убрал обратно.
— Просматривал, но, признаться, плохо помню.
— Напрасно. Держи друзей близко, врагов, а еще ближе. Союзники — это и то, и другое, поэтому с них вообще нельзя спускать глаз ни на мгновение. Позвольте освежить вашу память?
— Только вкратце и как-нибудь попроще, а то после вчерашнего у меня в голове поселился пчелиный рой. Признаться, я уже и так порядком устал, — простонал Брунадар.