– Я пришла предложить тебе кое-что, – сказала она. – За Джонатана. Предоставь мне полную опеку над ним, и я откажусь от своих прав на дом.
Дикон подошел к ней вплотную и остановился, так что лицо его оказалось в трех дюймах от ее собственного. Стандартная тактика устрашения, применяемая во время допросов, как раз и состояла в том, чтобы вторгнуться в личное жизненное пространство подозреваемого. Ее искусство преподал Карен ветеран полицейского управления Нью-Йорка. Однако для Дикона подобное поведение было естественным.
Но Карен не собиралась отступать. Она знала правила игры, потому осталась на месте, глядя в темные глаза бывшего мужа и задыхаясь от зловонного перегара, исходившего от него.
Он упер руки в бока и взглянул на нее сверху вниз.
– Смотрю, у тебя хватило наглости явиться сюда и предложить мне отступные за моего же сына.
– Ему здесь не нравится, Дикон. Если ты действительно желаешь ему добра, соглашайся с моим предложением. Я получаю полную опеку, а дом остается в твоем распоряжении. Без всяких условий.
Дикон стиснул зубы.
– Мне кажется, ты не расслышала, Карен. Мой ответ «нет».
– Да зачем он тебе здесь нужен, если ты только и делаешь, что оскорбляешь и унижаешь его?
– Ага, это он, значит, так говорит? – Дикон тряхнул головой. – Чертовы детки! Никто из них не способен сказать правду. Это похоже на болезнь.
– Я верю ему, Дикон. У Джонатана нет причин лгать мне.
– Нет, мисс Идеальная Мамаша!
– Если ты не согласишься на мое предложение, я снова подам иск, и пусть уже судья решает, как нам быть.
Лицо Дикона скривилось в злобной ухмылке.
– Сука! Только попробуй, и ты пожалеешь об этом.
Карен презрительно фыркнула и откинула голову.
– Больше я не реагирую на твои угрозы, Дикон. Ты ничего не можешь мне сделать.
Не успела Карен произнести эти слова, как почувствовала, как что-то зацепило ее правую лодыжку, а потом правая рука Дикона грубо толкнула ее в грудь. Нападение было таким внезапным и быстрым, что она не успела среагировать, а мгновением позже ее голова с глухим стуком ударилась о деревянный пол. Мир взорвался ослепительной вспышкой боли.
Вздрогнув, я испуганно вскакиваю на кровати и понимаю, что заснул в своей комнате. Проклятье! Он идет. Я слышу, как скрипят половицы под его шагами. Тяжелыми шагами.
…Перед тем как уснуть, я видел, как он привел себе шлюху. Я знаю ее, она уже бывала здесь раньше. Я вижу ее глаза, то, как она смотрит на него. Это подлые глаза и злой, неприятный взгляд.
Дверь распахивается, и на пороге стоит мой отец. Ворот его комбинезона расстегнут, лямки свисают по бокам.