Посеревший от страха генерал резко отшатнулся и, пыхтя, как паровоз, помчался вокруг стола. Апчхибосс Утринос — за ним. Так они молча сделали несколько кругов на глазах изумлённых министров. Нотус Меморандум потихоньку вскрикивал:
— Так его! Его — так!..
Апчхибосс Утринос понял, что генерала ему не догнать, и благоразумно остановился. Трах Тах-Тах сделал ещё один круг и неожиданно для себя наткнулся прямо на Апчхибосса Утриноса. Раз! И на груди у него засверкал новёхонький орден, который ловко нацепил ему на грудь Апчхибосс Утринос.
— Изумительный лозунг, генерал! — воскликнул диктатор. — Эти слова должны стать девизом нашего острова! «Пряником и кнутом! Кнутом и пряником!» Замечательно! Только необходимо небольшое, крохотное уточнение. Нужно добавить: «И ещё раз кнутом!»
— Гениально!.. Монументально!.. Железно!.. — снова зашелестело за столом.
Нотус Меморандум завистливо прошептал:
— Везёт же людям!
— А теперь осталось утрясти кое-какие мелочи, — сказал Апчхибосс Утринос. — Я считаю, что Гром и его уцелевшие бандиты должны быть отпущены на волю.
— К-как??? — громогласно воскликнули все 114 министров.
— На носу выборы, господа, — строго сказал Апчхибосс Утринос. Разумеется, народ любит меня! Но… всё же надо подстраховаться. Иногда приходится считаться и с общественным мнением.
Министры недовольно загудели.
— Успокойтесь, господа, — поднял руки Апчхибосс Утринос. — На следующий же день после выборов мы всех их перехватаем поодиночке. — И скромно добавил: — Тайфун придерживается того же мнения.
— Прелестно!.. Потрясающе!.. Феноменально!.. — привычно запели министры.
— Пока всё, господа, — закончил Апчхибосс Утринос. — Мне ещё надо подготовить мою гениальную речь.
Вечером он произнёс эту гениальную речь на Центральной площади при большом скоплении народа:
— Дамы и господа! Солдаты, рабочие, моряки, кухарки, швейцары и сотрудники музея восковых фигур! С вами говорю я, ваш Апчхибосс Утринос! Скоро выборы. Я вас призываю: голосуйте за самого достойного — за меня. Я надеюсь, что вы не подведёте, дети мои. — В голосе послышалось неподдельное рыдание, своей речью он неожиданно растрогал самого себя.
Толпа начала потихоньку расходиться, уже больше не ожидая от его речи ничего хорошего.
Через полчаса на площади не осталось никого, кроме тринадцати тысяч сыщиков, членов их семей и дальних родственников.
— Все разошлись, — сообщил Нотус Меморандум диктатору, сделавшему очередную выразительную паузу.
— Они не разошлись, — строго поправил его Апчхибосс Утринос. — Они поспешили выполнять мои призывы.