— Железная руда, торговля и транспорт! — подал голос старик в золотых очках из другой коляски. Его сморщенное маленькое личико было похоже на большую сушёную грушу.
— Я — банки! — сообщил третий старец.
Старуха напряжённо прислушивалась. Буль Бурес написал что-то на листке бумаги и пододвинул ей записку. Старуха прочитала её про себя, напряжённо шевеля тонкими блёклыми губами, напоминающими двух червяков, раскисших под дождём, и торопливо проскрипела:
— Ну конечно, ну конечно… Я, сеньоры, представляю рестораны! Рестораны, бары, кафе, кафетерии, ночные клубы… а также… а также женские школы, бани и музей восковых фигур!
— Итак, — Буль Бурес звякнул маленьким золотым колокольчиком, начинаем совещание!
И сразу же все заволновались, задёргались, зашумели, перебивая друг друга:
— Неслыханно!.. Бунт!.. Заговор!.. А кто такой этот Апчхибосс Утринос, кто? Надо что-то предпринять!.. Народ волнуется!.. Тише, сеньоры, тише!
Буль Бурес яростно затряс колокольчиком. Все умолкли. Только глухая старуха продолжала вскрикивать, как заигранная пластинка:
— К стенке всех! К стенке! К стенке! К стенке!
— Сеньоры, — напыжился Буль Бурес, — нет смысла говорить о том, что этот неожиданный заговор низших чинов в армии застал нас врасплох. Они свергли нашего многоуважаемого друга диктатора Прохиндеуса, и ему пришлось, захватив всего лишь несколько жалких миллионов, бежать куда глаза глядят. Тут он сделал паузу и тихо произнёс: — Почтим его память двухсекундным молчанием.
Тишина.
— Они хотят установить свои порядки, — продолжал Буль Бурес, смахнув воображаемую слезу, — даже не посоветовавшись с нами. Они мутят народ! Они призывают всех голосовать за этого безродного Апчхибосса Утриноса — бывшего кондуктора и парикмахера!
— Долой! — завопили все. — Не выйдет! К оружию!
— К стенке! — верещала старуха, топая ногами.
Снова пронзительно зазвенел колокольчик.
— Нам остаётся только одно, — сказал Буль Бурес и положил пухлые ладони на стол, — обратиться к Тайфуну. Только Тайфун может нам помочь!
— Но он может запросить за свою помощь слишком много, — проворчал старик с петушиной шеей.
— Лучше чужой Тайфун, — перебил его Буль Бурес, — чем свои бедняки. Тайфун спасал нас не один раз. Спасёт и сейчас! Лучше опять поделиться прибылью с Тайфуном, чем потерять всё!
— Не хочу терять всё! — заверещала старуха. Когда речь заходила о прибылях, её слух приобретал необыкновенную остроту. — Мятежник! — Она вцепилась в старца с петушиной шеей и начала яростно раскачивать его коляску.
— Но позвольте! Позвольте, — лепетал тот, испуганно пряча голову под одеяло. — Я тоже… Я в порядке совета… Я пошутил!