— Почему наш брак оказался браком в полном смысле этого слова? Я требую объяснений, Джилл.
— Хорошо, хорошо! — Кровь шумела у нее в ушах. — Неприятности возникли вместе с появлением на свет Мэдди.
Эйден нахмурился так, что его брови чуть ли не сошлись на переносице. Джилл не хотела и дальше причинять ему боль. Он и так уже получил достаточно. Но как сказать ему правду, не причиняя боли?
— Мы… ммм… мы не собирались иметь детей. Перед женитьбой мы договорились не обзаводиться детьми.
— А почему мы не хотели детей? — помрачнел он еще больше.
— У нас… у нас были на этот счет свои соображения.
— Какие же?
— Мы были так заняты работой, путешествиями и всякими другими делами, что нам было не до детей. Они бы нам лишь мешали.
— Не представляю себе, чтобы ты путешествия предпочла ребенку. Что-то на тебя не похоже. — Он недоверчиво покачал головой.
Джилл опустила глаза, чтобы скрыть от него истину. Но он все равно сумел ее углядеть.
— Я? Это я так рассуждал?
В ответ она лишь смущенно пожала плечами.
— Ты хочешь сказать, что я не желал иметь детей?
Ей так хотелось пощадить Эйдена, взять часть вины на себя! Но не получалось.
— Я соглашалась с тобой. Поначалу мне хотелось иметь ребенка, однако я смирилась. Встала на твою точку зрения. Но произошло непредвиденное.
— Мэдди?
— Да. Это была моя вина, наверное. Я что-то напутала с предохранительными пилюлями.
— И она изменила наши отношения?
— К сожалению, да! — воскликнула Джилл.
— Каким же образом?
Эх, не надо было ей произносить эти слова с таким жаром! Теперь подавай ему подробности. А подробности причинят Эйдену боль!
— Ну, изменила… просто изменила наши отношения. Они стали другими.
— Но какими же? — Эйден вскочил с места и всей своей огромной фигурой навис над ней. — Тысяча чертей, Джилл, с тобой говорить — что зуб удалять!
Он еще злится! Она старается уберечь его от неприятного, словно он дитя, которое не хочется обижать! Но он далеко не дитя. Он Эйден, или вскоре станет им, то есть взрослый мужчина, который решил повернуться спиной к своей семье, ибо самим фактом своего существования семья нарушала его жизненный распорядок. Но раз он хочет, чтобы она говорила с ним на равных, изволь, она будет говорить.
— С той минуты, как я сообщила тебе о моей беременности, ты решил, что ребенок тебе ни к чему.
— Ребенок, то есть Мэдди, мне ни к чему? — Он отступил на шаг, недоверчиво расширив глаза.
— Да, да, ребенок. А вместе с ним и я. В прошлом году ты больше времени бывал в отъезде, чем дома. Да ты и сам это прекрасно знаешь из твоего календаря. Это явилось одной из причин нашей ссоры в ночь перед авиакатастрофой. Ты лишь утром прилетел домой, а на следующий день улетал снова. Терпение мое наконец лопнуло, и я почувствовала, что лучше нам с Мэдди жить без тебя.