На колено Джилл упала слеза, ее собственная, как она с удивлением поняла.
— Бекки осталась в соседнем вагоне, принявшем на себя удар встречного поезда.
Он закрыл глаза рукой, и Джилл не знала, как ей поступить. Через несколько секунд он поднял голову и довольно спокойным голосом спросил:
— Можно сократить следующую часть?
Джилл потерла его спину — сильные мышцы дрожали под ее пальцами — и положила голову ему на плечо.
— Конечно, Эйден. Что за вопрос!
Он помолчал.
— Моя мать очень тяжело пережила несчастье. У нее были свои недостатки, но Бекки она любила. На похоронах мать потеряла сознание.
— Но она ведь не… Она не тогда скончалась?
Эйден смущенно взглянул на нее.
— О нет. Моя мать вообще не умерла. Она жива-живехонька и продолжает жить в Орегоне.
Джилл показалось, что ее подхватил ураган, покрутил-покрутил в воздухе, а затем опустил обратно на землю.
— Я всегда говорил, что мать умерла, потому что для меня, — лицо его ожесточилось, — она не существует. Понимаешь, она считала меня виновником гибели Бекки и не могла простить. Отослала меня к отцу, и с тех самых пор я ее не видел.
Джилл не могла вымолвить ни слова. Что это за мать, которая так обошлась со своим ребенком? Тем более что она знала, как он был близок с сестренкой, и должна была понимать его переживания.
— Но это ведь не твоя вина. Не в твоих силах было прекратить снегопад или задержать ошибочный сигнал.
— Я и сам уговариваю себя подобным образом, когда угрызения совести лишают меня последнего покоя. Но почему у меня не хватило терпения? Я мог почитать вслух, поиграть с ней, лишь бы она усидела на месте.
— Послушай, Эйден! — Она схватила его за плечи и с силой встряхнула. — Твоей вины здесь нет. Дети, как известно, существа неугомонные. Им не сидится на месте. А несчастные случаи происходят именно тогда, когда мы меньше всего их ожидаем.
Он лишь вздохнул и уставился в пространство.
— У меня к тебе странный вопрос, Эйден. Это крушение поезда все годы камнем лежало на твоей душе? Или вспомнилось лишь сейчас?
— Нет. Потеря памяти у меня впервые. — Он слабо улыбнулся усталой, самоуничижительной улыбкой. — С момента крушения я неотступно помнил о нем всегда.
— Какое ужасное бремя! Почему же ты не поделился со мной?
— Не мог.
— Почему? Боялся, что я тоже сочту тебя виновным? Или буду хуже о тебе думать?
— Да.
— Ты сошел с ума. — Она обхватила его руками и с величайшей нежностью покачала из стороны в сторону.
Он положил подбородок ей на голову и погладил волосы.
— После женитьбы я решил, что все мрачное осталось позади. Моя жизнь складывалась так, как я хотел. Поселились мы вдалеке от моих родных мест. В Эй-Би-Экс я делал головокружительную карьеру. Я был счастлив. — Он отодвинулся и горящими глазами взглянул на нее. — Очень счастлив.