Непосредственный виновник - сварщик ранее 5-го, а ныне 2-го разряда Сергей Александрович Гирин, уволенный с записью в трудовой, устроился на ВАЗ. Если раньше он закладывал за воротник только по большим праздникам (впрочем, одного Первомая хватило для весьма серьезных последствий) - то теперь такие праздники были у него регулярными. Как и у окружающих - взгляды на жизнь на флагмане советского автомобилестроения были попроще. Однако же времена менялись и там. После очередного закручивания гаек Гирину и еще паре товарищей по бригаде (и совместному времяпровождению, куда ж без этого) было вынесено последнее, но ни фига не китайское предупреждение. Огорчение решили залить в пивнячке, где к группе товарищей подкатился собрат по несчастью - физик из Москвы, по слухам, потерпевший аналогичное крушение, ласково называемый пролетариатом "Агдамычем". После первой кружке все согласились, что налицо типичное нарушение конституционных прав человека на культурный отдых. После второй - решили, что надо что-то делать. Интеллигенция оплодотворила народные массы идеей. Идея сплоченным коллективом была принята на ура - и стихийная демонстрация направилась к воротам завода. Повинтили болезных быстро - но слухи о жестокой расправе с мирной демонстрацией обездоленных рабочих, подпитываемые "Голосом Америки" и "Свободой" разлетелись по таким же пивнячкам в сотнях городов Союза. Народ там был примерно одинаковый, обиженный тем, что принцип "мы делаем вид, что работаем, а вы делаете вид, что нам платите" канул в лету. И агдамычей тоже хватало, причем на удивление скоординированных.
Устинов вызвал Андропова - обсудить проблему. "Пятерка" КГБ почему-то никак не могла справиться с подстрекателями, раздувавшими новый пожар классовой войны. Андропов обещал исправить ситуацию. Однако особых сдвигов не было. Вожди "пивных бунтов" загораживались стенами из цитат классиков марксизма-ленинизма и грудью стояли на защите социальной справедливости и направляющей роли рабочего класса. И деревенской бедноты, естественно.
При этом часть партийного руководства - и регионов, и даже в ЦК - в частных, да и не только, беседах требовала восстановления ленинских норм во внутренней политике. Некоторые даже дошли до прямой фронды - ездили к опальному Суслову, на персональную дачу. В стране и руководстве назревал кризис.
Впрочем, космонавтики этот кризис пока не коснулся. В конце 77-го на первую лунную базу (громковато сказано, конечно - так, жилая бочка в пол-"Салюта") прилетел первый экипаж. Лунник сел в пятидесяти метрах от базы. С поверхности "Бочка" бочку вовсе не напоминала. Укутанная в несколько слоев ЭВТИ (лунные перепады температур - не шутка!), с четырьмя сферами баков движков мягкой посадки по сторонам и короткими стойками шасси, база напоминала неровный булыжник метров шести в поперечнике. Наружу торчали только поворотные панели солнечных батарей сверху да радиаторы системы терморегулирования. Ну и входной люк, конечно.