— Ванна готова, ты должно быть, закоченел. Гайон смотрел на жену невидящим взором.
Где-то в подсознании складывались слова «благоразумная Юдифь», но язык не ворочался. Внезапно нахлынуло чувство страшной усталости, внутренней дрожи, словно холод проник вглубь и разлился по всему телу.
— До глубины души, — пробормотал он, косясь на алтарь. Поднялся с колен. — До самой глубины моей души.
Послушный, как ручная собачонка, он позволил Юдифи увести себя в дом, вверх по лестнице, в спальню. Походка, как у человека, поднявшегося после тяжелого недуга. Слуг отпустили. Когда дверь закрылась, Юдифь встала на колени, чтобы расстегнуть тяжелый пояс, на котором висело оружие. Гайон тупо смотрел на склоненную голову, покрытую вуалью, ловкие пальцы… Юдифь сняла пояс, отложила в сторону. Он поднял ее лицо — темные круги пролегли под глазами, скулы проступили четче, напоминая о том дне, когда он увидел ее впервые.
Гайон чувствовал себя, словно лунатик, которого внезапно разбудили.
— Господи, Юдифь, — прошептал он и привлек ее к себе. Железные латы сдавили грудь, мешая дышать, но она не отстранилась. Оба искали забвения в объятиях друг друга.
— Мы встретились на ярмарке, она пробыла в замке только один день, — прошептала Юдифь в железную твердь лат. — Видит Бог, Гай, я сгорала от ревности, хотела выцарапать ей глаза, но не могла… Она была так великодушна, так порядочна… Такой участи она не заслужила, — Юдифь разрыдалась.
— Юдифь, любовь моя, не плачь, — хрипло уговаривал Гайон, целуя ее мокрое от слез лицо, сам едва сдерживая рыдания. — Хочешь доконать меня?
— Не могу, — всхлипывала она. — С той ночи в Саутворте у нас не было дня, не омраченного горем, страхом или войной! — она в сердцах ударила кулаком в закованную железом грудь Гайона, из пальцев потекла кровь.
Гайон схватил ее руку, другой взялся за талию, чувствуя, как она вся дрожит.
Наконец, не в силах дольше лить слезы, Юдифь сказала:
— Я собиралась хранить спокойствие и присутствие духа, когда ты приехал, но вместо этого визжу, как гарпия. Ванна стынет, а ты еще не разделся.
— Бог с ней, с ванной, котенок, — процедил он сквозь зубы, дрожа от холода, напряжения и усталости. — Жил без удобств так долго, что лишний день не сделает погоды. Помоги раздеться и лечь.
Юдифь хотела уговорить мужа поесть, но передумала, решив оставить это до утра.
— Юдифь… — он с мольбой протянул к ней руки. Та бросилась в его объятия, и они стояли так не сколько минут. Затем приступили к нелегкой процедуре освобождения от рыцарских доспехов.