Юдифь сдержала навернувшиеся на глаза слезы, гладила мальчика по голове, пока глазки не закрылись, дыхание стало ровным и легким и только тогда оставила Хельгунд присматривать за больными, а сама пошла позаботиться о муже.
Гайон сжался от боли, когда горячая вода коснулась ссадин. Погрузившись в сдобренную травами воду, он откинул назад голову, закрыл глаза.
Тут же нахлынули видения — отчетливо представилась смерть Элунед, маленькая могилка на церковном кладбище. Изуродованное тело Розин.
Гельвина, зовущая мать. Гельвина, улыбающаяся ему точно так же, как Розин, крохотная ручка в его ладони, золотые кудряшки щекочут ногу. Он застонал, открыл глаза, рванулся вперед, испугав Юдифь.
— Что с тобой? — она дико озиралась, ожидая нападения.
Гайон взял себя в руки.
— Ничего, — процедил он сквозь зубы и потянулся за мылом.
Юдифь отставила корзину с лекарствами.
— Странно. Вот здесь на плече у тебя большая ссадина. Дай-ка я ее обработаю.
— Да, мадам, — произнес он покорно. Юдифь искала в мешке приличную одежду для Гайона, ворча, что вещи находятся в беспорядке.
— Как леди Мейбл и мальчик? — спросил он, растираясь намыленной тканью.
— Леди Мейбл при смерти, — Юдифь вытащила из мешка рубашку. — Возможно, не протянет до утра. Помочь ей ничем нельзя. Ребенок может поправиться.
Воцарилось молчание.
— Знаешь, — признался Гайон, глядя куда-то вдаль, — когда мне сообщили о смерти Элунед и что мать с ребенком в замке, в моей власти, я готов был убить их обоих… — он сглотнул, словно в горле застрял комок. — Малыш… он так похож на отца… Я даже занес над ним кинжал… Потом подумал, в чем же разница между мной и де Лейси?
У Юдифи подкосились ноги, она опустилась на колени перед ванной, так и не поняв — намеренно или просто не могла стоять.
— Это не доставило бы тебе удовольствия, Гай, и не принесло бы успокоения. Ты не такой, как он.
— Ты так думаешь?
— Хорошо, что ты этого не сделал, — твердо ответила Юдифь, хотя внутри вся похолодела.
— Не сделал… Эрик вовремя остановил, схватил за руку. Иначе я бы его заколол… невинное дитя.
Опять молчание. Юдифь отчаянно старалась не показать, какой испытывает ужас. В душе поднималась ярость на Уолтера де Лейси, Роберта де Беллема, на всю эту войну, толкавшую Гайона на преступления против человечности и совести. Внезапно озарило понимание, почему она так нужна ему. Юдифь должна помочь мужу спастись от самого себя, поддержать, не дать ожесточиться.
— Ты был потрясен горем, не надо об этом думать, — она тронула его за плечо. — Гай, взгляни на меня.
Он отвернулся.
— Даже, если бы ты это сделал, то был бы не виноват, — она медленно и отчетливо выговаривала каждое слово.