Танцы продолжались. Теперь Юдифь шла в паре с Арнулфом из Пемброка, кожа которого напоминала замшелый камень, а черты лица также не уст пали этому камню в привлекательности. Гайон поморщился при мысли, что теперь породнился с этим типом. Арнулф Монтгомери не обладал ни одной из черт, придававших привлекательность внешности Роберта, ни талантами брата, но в полной мере повторил его низкую, коварную натуру. Не обладая фантазией, он был достаточно изворотлив, что бы подражать другим, если это было выгодно. Его излюбленной тактикой было нападение из-за угла, на открытое противостояние он не шел. С ним следовало держать ухо востро.
Арнулф передал племянницу Уолтеру де Лей-си, который стоял последним в цепочке танцующих. Тот поймал запястье Юдифи и провел ее вокруг себя. Лицо девушки было непроницаемо, учтивая улыбка больше походила на гримасу боли. Вот Уолтер обхватил ее за талию и что-то шепнул на ухо.
— Больше масла, чем дает целая оливковая роща.
Гайон оглянулся. Граф Честер, Хью д'Авренчес, из-за огромных габаритов известный также как Хью ле Грос. Более безобразной внешности Гайону не приходилось встречать, и даже давнее знакомство не уменьшало неприязни.
У великана были треугольной формы глаза водянисто-голубого цвета, под которыми, как два красных мешка, висели щеки. Где-то в глубине прятались обмякшие губы, всегда полуоткрытые, обнажавшие пустоту верхней челюсти, где когда-то были зубы. Он вел себя, как считал подобающим своей внешности, имитируя весельчака и балагура, рубаху-парня. Дружить с ним было не плохо, как враг, он никогда не испытывал сожаления.
— Достаточно, чтобы его собственные ноги разъехались в стороны, — подтвердил Гайон.
Хью д'Авренчес сложил на груди руки и остановил на Гайоне испытующий взгляд.
— Насколько я помню, он уже немало повеселился, пытая и насилуя малолетних подростков, — усмехнулся Гайон.
— Неужели? — пожал плечами граф. — Мы все не без греха, а после пыток многие начинают выводить более мелодичные песни.
Ноздри Гайона раздулись.
— Да, — бесстрастно согласился он.
— О, Боже! — граф сочувственно положил руку на плечо молодого человека. — Приятель, ты слишком милосерден, в теперешней ситуации это — не позволительная роскошь.
Уолтер де Лейси переместил руку на бедро Юдифи и крутанул ее.
— Знаю, Хью, — вяло ответил Гайон. — Он сам сватался к этому ребенку незадолго до гибели ее отца, на что имел благословение де Беллема.
Честер сложил губы бантиком.
— В самом деле? — он не скрывал любопытства и по-новому посмотрел на танцующих. — Не спускай с него глаз, он производит впечатление человека, который нелегко уступает победу.