– Юля Дербенева вас тоже вдохновляла своей непорочностью и чистотой? – поинтересовалась Елена Петровна и поняла, что попала в точку.
Юлиан не ответил, но она видела, какими больными стали его глаза и как побледнело лицо. Дербеш с трудом поднялся с пола, отвернулся, постоял ссутулившись некоторое время, размышляя о чем-то и пытаясь прийти в себя, обернулся.
– Вы не заказчица, – тихо сказал он.
– Угадал, я твоя совесть, – сказала Зотова и показала служебное удостоверение. – Поговорим?
Вернулась Алиса, засуетилась около Юлиана, пытаясь пристроить ему на глаз лед, завернутый в полотенце.
– Милая, иди домой, – ласково попросил художник, забрал у нее кулек и поцеловал Алису в лоб. Девушка замерла, испуганно глядя то на Дербеша, то на Елену Петровну.
– Что-то случилось? – робко спросила она.
– Все хорошо, Алиса. Иди, пожалуйста, домой, – настойчиво попросил Юлиан. – Нам надо с…
Дербеш запнулся, глядя на следователя.
– Елена Петровна Зотова, – уточнила женщина.
– Нам надо с госпожой Зотовой обсудить будущий заказ. Это долго, а время позднее. Твоя мама будет волноваться. Я тебе позвоню, милая!
Алиса постояла некоторое время в нерешительности, кивнула и пошла к выходу. Дербеш вышел в прихожую ее проводить, затем вернулся, постоял некоторое время, сложив руки на груди и разглядывая Зотову.
– Присаживайтесь, – кивнул он с усмешкой на широкую кровать с балдахином. – Я сейчас вернусь.
Художник исчез. Елена Петровна сняла шубу, плюхнулась на ложе и глубоко утонула попой в матрасе. Совершенно очевидно, что Юлиан нарочно предложил ей присесть на кровать, чтобы она почувствовала себя дурой. Во всяком случае, выражение лица у нее в данный момент было совершенно точно идиотское. Кровать с розовым балдахином. Какая пошлость!
Художник вернулся, держа в руке какую-то картину. Дербеш встал напротив Зотовой и повернул картину к ней. Сердце в груди Елены Петровны стукнулось о ребра. На полотне была изображена обнаженная белокурая девушка с демоническими крыльями.
– Это она. Моя Юля, – сказал Дербеш, пристально глядя Зотовой в глаза.
– Вы ее любили?
– Почему любил? Я и сейчас ее люблю, – сказал Юлиан, повесил картину на стену и отошел на несколько шагов, любуясь своей работой одним глазом, к другому он прижимал полотенце со льдом. Зотова тоже встала и подошла ближе.
– Прекрасная работа, – похвалила она. – Вас Вероника познакомила?
– Да. Я только приехал в Москву. У меня были сбережения. Вообще-то я художник-реставратор, фрески восстанавливал в храмах. Картины тоже писал, но их никто не покупал. Я скопил денег на реставрациях и поперся Москву завоевывать. Решил, что меня в столице обязательно оценят. Снял роскошную квартиру на Арбате. Мне казалось, что именно так надо начинать великое восхождение. Пару моих картин действительно взяли в одну из галерей и выставили на продажу. Заплатили шестьсот долларов, бешеные для меня деньги. – Юлиан усмехнулся, прошел к своему царскому ложу и сел. Зотова последовала его примеру и снова провалилась в матрас. Юлиан снял с глаза лед. Припухлость немного прошла, и он смог открыть веко. – Я познакомился с местными художниками, они меня приняли, и началась одна большая пьянка. А картины мои больше не покупали! Я подрабатывал карикатуристом и очень скучал по дому.