— Любовники? — переспросила она в изумлении и отчаянно покраснела. — Конечно, нет!
Вопрос оскорбил ее, но она так зарделась потому, что Энтони в ошибочном предположении был ближе к истине, чем мог себе представить. Странно, но она взялась за это безнадежное дело именно потому, что не была любовницей Кристофера. Правда, он очень хотел этого… и даже больше. Он как-то намекнул, что мечтает однажды стать ее мужем. И именно потому, что его мечта никогда не сбудется, она чувствовала себя обязанной что-нибудь для него сделать.
— Нет, — повторили девушка уже спокойнее, пытаясь унять жар, полыхавший на щеках. Мы не любовники. И вообще, это не касается Брука, подумала она.
По губам Энтони скользнула ироническая улыбка.
— Вы знаете, я почти поддался искушению поверить вам. Вы слишком молоды, чтобы иметь любовника, если одно только это слово вгоняет вас в краску.
— Поддались искушению поверить мне? — Она вскочила, на этот раз по-настоящему вне себя, не в состоянии более продолжать эту бессмысленную игру намеков и скрытой враждебности. — Моя личная жизнь не тема для обсуждения на этих переговорах, мистер Брук. К вашему сведению, если я и покраснела, то от гнева, а не от оскорбленной невинности. Я не привыкла, чтобы мои слова подвергались сомнению, и, честно говоря, мне не нравится ваше пренебрежительное отношение к Стоуну. Он хороший друг и не только мой.
— Может быть, если бы он тратил поменьше времени на дружбу и побольше на дела…
Это было уже слишком. И тут Линда, не думая, холодным и презрительным голосом произнесла те же слова, что и три года назад:
— Не всякий бизнесмен, мистер Брук, заботящийся о прибыли, трудоголик, у которого нет времени на человеческие отношения.
В ту же секунду она поняла, что переступила некую невидимую грань. Энтони подался назад, как будто получил неожиданный удар. Значит, подумала она, он тоже помнит, что было сказано в тот день, хотя и не ожидал, что услышит это вновь. Глубоко в душе Линда испытывала сожаление, что затронула больное место. Желая загладить обиду, она быстро сказала:
— Но еще важнее то, что не всякий предприниматель бежит с корабля, словно крыса, при первых же признаках беды.
Внезапно в комнате стало холодно, как будто кто-то открыл окно, и внутрь ворвался холодный, вьюжный ветер. Энтони сидел застывший, побледневший. У нее пересохло в горле, а сердце вдруг налилось непереносимой тяжестью. Она знала, что только что уничтожила все надежды Кристофера Стоуна.
— Наверное, нет, — сказал Брук тихо, как бы подводя итог. — Но я уверен, мисс Грейс, что если вы вспомните мой опыт как вашего работодателя, то поймете, почему я, возможно… скажем… недооценил вашу способность к столь страстной преданности.