Энтони наклонился и потрогал ее ноги.
— Черт бы побрал Пегги! — в шутливом разочаровании воскликнул он. — На ней всегда было слишком много одежды.
Выпрямившись, хозяин мрачно оглядел гостью, поглаживая пальцами ладью.
— Если говорить серьезно, то я действительно считаю, что мы могли бы что-нибудь поставить на игру.
С трудом Линда отвела глаза от руки Брука. Движения его длинных пальцев завораживали.
— Что, например? — спросила она.
— Например, «Счастливый дом».
Вспыхнув, Лин встретилась с его глазами.
— Это что, шутка? Совсем не забавно!
— Никаких шуток. — Энтони продолжал вертеть ладью. — Я серьезно. Если вы выиграете, «Счастливый дом» остается у Стоуна.
— Совсем не смешно. — Она сжала губы, задетая тем, что Брук находит возможным играть с ней таким образом. Было так хорошо, они приятно проводили время, ей даже начало казаться, что они смогут стать… ну, если не друзьями, то, во всяком случае, перестанут быть врагами. — Стоун не хочет оставлять себе фирму. Он не может этого позволить.
— Сможет, если я передам ему кое-какую информацию.
— Что вы имеете в виду? — В голосе девушки звучало недоверие. — Вы знаете что-то такое, чего не знаем мы? Это невозможно.
Энтони оставил ладью в покое.
— Подумайте спокойно. Вы ведь не считаете, что я куплю компанию по доброте душевной? — Ее ответ тут же отразился на лице, и Брук сухо улыбнулся. — Разумеется, не считаете. Значит, у меня припрятано кое-что, чего нет даже у вашего дорогого Стоуна…
— Он не мой дорогой Стоун, — тут же с жаром возразила Линда. Она понимала, что сейчас не это имеет значение, но ей не понравились интонации. Кроме того, ей почему-то казалось важным дать понять Бруку, что Стоун просто ее друг. И ее шеф. Не больше.
— Рад слышать. — Энтони поднял бровь с тем высокомерным видом, который она так хорошо знала. Это ужасно раздражало и притягивало одновременно. — В любом случае, я располагаю некими сведениями, можете мне поверить. Если я передам их Стоуну, у него не будет затруднений с займами, пока дело не пойдет в гору.
Она колебалась. Улыбаясь, Брук помахал рукой над доской.
— Ну, что скажет, белая королева? Согласны на пару часов тишины? Только вы, я и шахматы. Если вы выиграете, я скажу вам секрет.
Лин боролась с собой, пытаясь подавить смятение и мыслить четко и ясно.
— А если выиграете вы? — наконец тихо спросила она.
— Тогда я забираю компанию, — ответил он, и его бровь поднялась еще выше. — И вас вместе с ней.
Он видел, что девушка слишком ошеломлена, чтобы говорить.
— Меня? — выдохнула она, и на ее щеках выступила краска. — Вы шутите.