А в остальном я в порядке, подумала Кэтрин, Непроизвольный смешок, вызванный этим заключением, завершился очередным приступом кашля, и Кэтрин поклялась себе, что больше не станет смеяться. Тем более, что особых причин радоваться она не видела. Вскоре появилась ночная сиделка, представилась и прежде, чем начать обход, перекинулась с Кэтрин парой слов. Затем она удалилась, и Кэтрин вдруг почувствовала себя очень одинокой, остро ощущая, как ей не хватает материнской ласки.
— Не волнуйтесь сестра, вы мне не понадобитесь, — послышался снаружи знакомый голос. — Перед уходом я решил еще раз осмотреть мисс Эшли.
Кэтрин вдруг охватила тревога. Все обитатели палаты отправились смотреть телевизор, и ей предстоит встреча с глазу на глаз с приближавшимся к ее кровати доктором Хьюсом-Эллингтоном.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, взяв ее за запястье. — Откровенно.
— Ужасно. — Она отвернулась, испугавшись своей реакции на его прикосновение. Смятение ее возрастало по мере того, как нажим его пальцев усиливался — это уже не напоминало осмотр пациента врачом.
— Кэтрин, — тихо сказал он, и она быстро повернулась к нему, вздрогнув от резкой боли в голове.
— Выходит, ты узнал меня? — Вырвалось у нее.
— Конечно, я узнал тебя! — Он оглянулся, но в коридоре никого не было. Он снова повернулся к ней. — Встреча, достойная слезливой мелодрамы.
— К сожалению, это не мелодрама, — холодно бросила Кэтрин.
— Нет. Но, согласись, довольно знаменательно, что из всех больниц в стране тебя доставили именно в ту, где работаю я.
— В этом нет ничего странного. Я здесь живу.
Марк, в присущей ему манере, которую она так хорошо помнила, недоуменно сдвинул свои тонкие брови.
— И давно? — с недоверием спросил он.
— Около года. — Она пристально взглянула на него. — А ты?
— Полгода.
Кэтрин устало опустила голову.
— А тебя, случайно, не интересует произошедшее со мной за те десять лет, что мы с тобой не виделись? — вежливо спросил он, просматривая ее медицинскую карту.
— Нет, — шепотом солгала она, испытывая острое желание, чтобы он скорее ушел и оставил ее в покое. В другой обстановке, конечно, она могла бы задать ему множество вопросов, независимо от того дал бы он ей на них ответы или нет. Но в настоящий момент ей приходилось концентрировать все силы на том, чтобы сдержать подступившую тошноту. Показать свою физическую слабость в присутствии господина консультанта стало бы для нее настоящим унижением. От подобной мысли она побледнела, как бумага.
— Что с тобой? — спросил он.
— Так, ничего, — жалобно произнесла она.