Лолита стояла над сковородой и рассматривала вылитые на нее шесть яиц.
— Я тут подумал, — сказал Чендлер, подойдя к ней ближе. — Не следовало тебя в это впутывать. Если нас обнаружат и найдут тебя здесь, ты будешь считаться соучастницей.
— Я, конечно, глупая, — ответила Лолита, — но не настолько, чтобы об этом не подумать. За меня не беспокойся, Джесс. Я же тебе сказала… я по тебе неровно дышу. Тебе без меня сейчас не обойтись, так ведь?
— Это точно.
Она улыбнулась.
— Значит…
Он наклонился и поцеловал ее в затылок.
— Я буду тебе благодарен, детка.
Она стала раскладывать яичницу с ветчиной по тарелкам.
— По-моему, мне лучше сюда переехать, — сказала она, протягивая ему тарелки. — Если кто-нибудь зайдет, ты ведь не сможешь открыть дверь. Пока вы едите, я съезжу к себе и соберу сумку. Мне нужны кое-какие вещи. У тебя есть деньги?
Он поставил тарелки, достал пачку пятидолларовых купюр и протянул ей десять.
— Ты рискуешь головой, детка, — сказал он, с тревогой спрашивая себя, увидит ли он ее снова.
— Это моя голова. — Она коснулась ладонью его руки. — Я быстро. — Пройдя мимо него, она оказалась в коридоре и закрыла за собой входную дверь.
Чендлер отнес две тарелки в гостиную. Мич стоял у окна и наблюдал за тем, как отъезжает Лолита.
— Ешь давай, — сказал Чендлер.
— Она уезжает?
— Она вернется. Только возьмет вещи… она переезжает к нам.
— Можешь поклясться? — Мич придвинул стул и сел.
— Она вернется.
Оба жадно набросились на еду, затем Мич вдруг произнес:
— Я не люблю обманываться, Джесс. Из этой засады нам не выбраться.
Чендлер приступил ко второму яйцу.
— Шанс невелик, но он все-таки есть.
— Я не хочу снова в тюрьму. — Мич макнул кусочек ветчины в желток. — Хватит с меня.
— Не волнуйся, — отозвался Чендлер. — В тюрьму тебя не отправят. Ты пойдешь в газовую камеру… как и я. Это ограбление с убийством.
— Да… меня в живых не оставят. Не знаю, как насчет тебя. Но я бы предпочел шальную пулю, чем несколько недель в камере смертника.
— Может, ты заткнешься? — спросил Чендлер. — Аппетит портишь.
Мич вдруг усмехнулся.
— Стряпать она умеет. А сейчас, возможно, уже беседует с каким-нибудь легавым.
Чендлер отодвинул пустую тарелку.
— Кофе будешь?
— От кофе никогда не отказываюсь.
Чендлер ушел на кухню. Мич почесал затылок, потянулся к пачке сигарет, вытряхнул одну и закурил.
Когда Чендлер вернулся с кофе, он смотрел куда-то в пространство, думая о том, что его ждет; взгляд его был мрачный и отсутствующий.