Том почувствовал, как виски приятно разливается по его телу.
— Ладно… предположим, мы пойдем на глупость и оставим их. Но мы не можем их тратить. В этом чертовом городишке все знают, что денег у нас нет. Как мы с ними поступим?
Она задумчиво посмотрела на него и подумала, что он мыслит, пожалуй, в правильном направлении. Наконец-то ее муж готов был искать общий язык!
— Мы подождем. Через несколько месяцев их можно будет безопасно вывезти отсюда. Не будут же они вечно перекрывать эти дороги! Когда страсти улягутся, мы испаримся.
Том провел потными пальцами по волосам.
— Вот как? А что мы будем делать с этим сейчас? Оставим здесь?
— Нет… спрячем. Под окном кухни есть клумба… там и закопаем.
Он в ужасе уставился на нее. Казалось, у нее на все находился ответ.
— Ты понимаешь, что мы можем угодить на двадцать лет в тюрьму?
— А ты понимаешь, что нам принадлежит два с половиной миллиона долларов?
Том встал. Она была гораздо сильнее, чем он. Может, ей и удастся все устроить. Он понимал, что поступает плохо, и чувствовал укоры совести, но уж больно большая была сумма.
— Ладно. Поступай, как знаешь. Мне пора. Посмотри, сколько времени. Я уже опоздал. Что делать с этой коробкой сейчас?
Шейла подумала, потом предложила:
— Поставим в свободной спальне, прикроем одеялом.
— Если мы в это впутаемся, ты будешь привязана к дому, не сможешь даже выйти на улицу. Ты это понимаешь?
— Думаешь, это так тяжело? Присматривать за такими деньгами — не каторга.
— Это может растянуться на месяцы.
— Ну и пусть. Я готова сидеть здесь месяцами.
Не зная, что возразить, он, наконец, сдался.
— Мне по-прежнему кажется, что мы совершаем большую ошибку. Еще есть время сообщить полиции.
— Я же сказала… Я все улажу. Полиции говорить не будем.
Он пристально посмотрел на нее и бессильно поднял руки. Он понимал, что это слабость… глупость… но, с другой стороны, столько денег…
— Ну, ладно.
— Понесли это в спальню.
Они перетащили коробку и приставили ее к стене. Шейла сняла с кровати одеяло и накрыла ценный груз.
— Иди. Лучше принеси что-нибудь на ужин.
Том понял, что хочет ее сейчас больше всего на свете.
— Если мы вместе из этого выпутаемся, — сказал он с дрожью и хрипотцой в голосе, — то нам уже все будет нипочем.
Она догадалась о его желании по тому отчаянному выражению во взгляде, который он бросил на нее, и еще раз убедилась в своей полной власти над ним.
— О да… если выпутаемся.
Она сняла брюки, затем трусики. И легла на постель. Он ворвался в нее торопливо, словно от отчаяния, она прижала его к себе, делая вид, что возбуждена: пусть насладится, она ему позволяет. Когда он задрожал, вцепившись в нее, она уставилась в испещренный следами от мух потолок; он был ей настолько противен, что она закричала.