Блаватская уже давно чувствовала брезгливую раздражительность по отношению к людям. И страдала от этого состояния. «Все сильные личности, — считала она, — должны быть проповедниками нравственности. Страшный час суда Божьего — это переход человечества с одной эволюционной ступени на другую. Тогда-то и происходит отделение зерен от плевел. В человеческой истории было несколько таких часов».
Трудно представить, но уже в Лондоне в сознании юной Блаватской в общих чертах обозначился план восстановления единства человечества, каким оно, по ее представлениям, существовало в Атлантиде. Чтобы победить, необходимо было слить в одно целое науку и религию.
…Княгиня объявила о своем отъезде из Лондона. Блаватская оставалась с одной из ее клевреток, абсолютно незначительной женщиной. Несчастье заключалось в том, что Багратион-Мухранская ее полюбила и от полноты чувств была готова оставить при себе до самой своей смерти. Материнская нотка стала проглядывать в ее обращении с нею.
К величайшему изумлению княгини, Блаватская отказалась от дальнейшего совместного путешествия и тут же перебралась в гостиницу поскромнее, но также в самом центре Лондона, — на Стрэнд-стрит. Общение с княгиней привело Елену Петровну в состояние депрессии, не в ее натуре было изо дня в день обращаться с кем-то робкое почтительно. Подобный этикет сводил Блаватскую с ума, она однажды от отчаяния чуть было не бросилась в Темзу с моста Ватерлоо.
Слава Богу, отец прислал ей немного денег, было на что жить. Приближался день ее двадцатилетия. Она купила себе в подарок альбом форматом семь на одиннадцать дюймов для рисования и записей. Это очень ценный биографический источник, сохранившийся до наших дней и помимо зарисовок содержащий несколько таинственных записей. Вот одна из них, очень странная, говорящая о важнейшем событии в жизни Блаватской:
«Незабываемая ночь! Значительная ночь в Рамсгейте, 12 августа (это 31 июля по русскому календарю. — А.С.) мой день рождения — мне исполнилось тогда 20 лет. Я встретила М., Учителя из моих снов».
Рамсгейт — курорт на побережье под Лондоном. Почему-то там Елена Петровна решила отметить в полном одиночестве свой день рождения. Ей захотелось отдохнуть на воле от долгого заточения в гостинице, от своих пугающих и причудливых мыслей. Впрочем, Рамсгейт не был пустынным местом. В теплые дни его пляжи до отказа заполняли отдыхающие лондонцы, с трудом можно было пробраться к воде, лавируя между густо разбросанными по песку человеческими телами.
На первой странице альбома Блаватская передала в линиях и красках свои ощущения от морской воды и прогулочных лодок, безмятежную атмосферу отдыха. Под этим рисунком она и сделала запись о встрече с Учителем из ее снов. В то же время в разговорах со своими последователями она неоднократно утверждала, что эта знаменательная встреча произошла в Лондоне, в Гайд-парке, у главного павильона выставки — Хрустального дворца. Именно там она увидела своего Хранителя, которого сразу узнала и который сделал ей тайный знак. Этого человека Блаватская называет «Великой душой», «махатмой» Морией.