Даже мать Сергея Витте, тетя Екатерина, освобождалась при этом на время от гнета ежедневной жизни и смотрела на нее влюбленными глазами, как на расшалившуюся, еще неумелую чаровницу.
Все они, невольные или вольные соучастники этих мистических радений, почему-то стеснялись дедушки А. М. Фадеева и с нетерпением ждали, когда, попрощавшись с гостями, он уйдет к себе в спальню. Трудно объяснить, но все были убеждены, что старый человек, знавший еще Александра I, масона и мистика, не поймет и осудит их полуночные забавы, их игру с привидениями, то сильное влечение к странным явлениям, которое наполняло их приятным ощущением крайней нервозности. Может быть, они просто не хотели сыпать ему соль на раны, видя, как он тяжело переживает смерть бабушки, Е. П. Фадеевой?
В салоне князя Барятинского, на свою беду, встретила Елена Петровна барона Николая Мейендорфа.
Эстляндский барон, всесторонне образованный, увлеченный спиритизмом, не без сумасшедшинки в глазах, Николай Мейендорф пришел в восхищение от Елены Петровны. Он нашел ее обворожительной и бесподобной; с первой встречи будто невидимая ниточка протянулась между ними.
Николай Мейендорф оказался закадычным другом, названым братом Даниеля Юма, известного американского спирита и фокусника, — как тут было не броситься в объятия друг друга!
Барон, безупречный красавец, гроза женщин, увлекся Блаватской. Это удивило окружающих, которые считали, что молодой человек либо что-то в нем не разглядел, либо его неожиданно вспыхнувшая страсть была заранее приготовленным и отлично разыгранным фарсом. Правды так никто и не узнал. Несомненно, что Николай Мейендорф относился к категории противоречивых и изменчивых людей; впрочем, как и сама Елена Петровна.
Роман между ними развивался бурно и стремительно, на одном дыхании. Барон был женатым человеком, его супруга принадлежала русской аристократии.
И тут в Тифлисе некстати появился с гастролями Агарди Митрович, ее прежний возлюбленный, один из лучших европейских басов. Их знакомство в Константинополе не оборвалось внезапно, а имело свое продолжение. Приезд Митровича нарушил устойчивость и соразмерность любовного треугольника, появилась другая геометрическая фигура — квадрат. Елена Петровна с ужасом обнаружила, что беременна.
Барон Мейендорф решительно отказался от будущего отцовства. Потрясенный Н. В. Блаватский постарался сохранить лицо и назначил Елене Петровне ежемесячное содержание в 100 рублей. Агарди Митрович наблюдал развитие событий со стороны, не зная, как и чем ей помочь.
На общем семейном совете решили отправить Елену Петровну в дальний гарнизон, в Мингрелию; там она должна была донашивать ребенка и родить.