Кона она нашла на кухне, где тот наливал себе чашку кофе. Увидев ее, он удивился:
— Я думал, ты пошла спать.
— Я не усну, пока не узнаю, как дела у Чолли. Странно, что до сих пор нет никаких известий.
— Не волнуйся. Если бы было что-то не так, давно бы уже сообщили, — заверил он ее, подавая чашку дымящего кофе.
Она заколебалась. Ей не хотелось пить кофе так поздно, но, с другой стороны, не могла же она просто стоять и смотреть на Кона. Сабина взяла чашку, села и начала размешивать сахар. Подняв голову, увидела, что Кон не сводит с нее глаз.
— Что ты делаешь? — насторожилась Сабина.
— Смотрю на тебя, — улыбнулся он. — Знаешь, из тебя получилась чертовски красивая женщина. Кто-нибудь из мужчин говорил тебе об этом?
— Если и говорил, не твое это дело, — ответила она, с трудом удерживая улыбку. — Да прекрати же, Кон. Я знаю, о чем ты думаешь. Но на меня это уже не действует.
— Да? А на меня действует, — сказал он, оторвавшись от чашки после того, как сделал очередной глоток. В глазах его при этом заплясали веселые искорки. — Стыдливый румянец идет тебе, как никакой другой женщине из тех, что я знал.
— А знал ты, конечно, многих, — с издевкой произнесла она.
Совершенно не задетый ее выпадом, Кон ответил с довольной улыбкой:
— Ревность. Теперь я знаю, что в тебе говорит ревность. А то уж я почти было поверил, что тебе безразличен.
Сердитая на себя за то, что сама спровоцировала его ответ, Сабина резко поставила чашку на стол.
— Пойду разложу пасьянс, чтобы скоротать время. «Одиночество» называется, — с намеком произнесла она.
И не дожидаясь ответа, быстро ушла в гостиную, где в ящике возле камина лежала карточная колода. Она слышала, как Кон ходит по кухне, но уверяла себя, что ее это абсолютно не волнует.
Она плохо соображала, что делает, и пыталась убедить себя, что самым важным для нее в данный момент является переложить карты так, чтобы красная дама легла на черного короля. Сабина не поднимала головы, но, настроенная на Кона, уловила, как он вошел в гостиную и подбросил поленья в камин. Затем в дальнем углу комнаты был погашен свет и выключен телевизор. Сразу стало теплей и уютней.
Но только тогда, когда он сел на диван всего в нескольких дюймах от нее, в ней по-настоящему проснулось ощущение опасности. Он был близко. Слишком близко. Стоит ей чуть-чуть шевельнуться, и она коснется его коленей. Ее руки вдруг задрожали. Она подняла карту и автоматически, не глядя на нее, положила на свободное место.
— Ну ты даешь!
Услышав его мягкий, чуть хрипловатый голос, она вздрогнула.
— Что?