Граф поднялся первым — этикет превыше всего. Ларри снова принялся извиняться. Блэнк Фрэнк оставался подчеркнуто любезным, хотя ему вдруг захотелось как можно быстрее выставить гостей вон.
Граф чопорно поклонился. Его лимузин подъехал минута в минуту. Ларри сжал Блэнка Фрэнка в крепких объятиях.
— Au revoir,[54] — сказал Граф.
— Пусть все тебя боятся, — сказал Ларри.
Блэнк закрыл дверь черного хода и задвинул щеколду. Сквозь крошечное смотровое окошко он наблюдал, как бесшумно и плавно исчез в темноте лимузин Графа, как растаяли в темноте блестки, усыпавшие одежду Ларри.
До открытия оставалось еще полчаса. «Нежить» начинала заполняться посетителями только после полуночи, и было маловероятно, что кто-то нечаянно пострадает.
Блэнк Фрэнк врубил музыку на всю громкость и неуклюже отбил чечетку. Надгробная речь под аккомпанемент. Он любил Ларри и Графа безгранично и преданно и надеялся, что они поймут его поступок. Блэнк думал, что его ближайшие друзья достаточно проницательны, чтобы не счесть его сумасшедшим.
Он не сумасшедший и, конечно же, не монстр.
Пока музыка гремела, Блэнк достал из-за стойки бара две небольшие пластиковые бутылки с керосином для лампы и щедро полил им старое дерево. Поджигатели называют такие легковоспламеняющиеся жидкости «катализатором».
Во всех сценариях неизменно присутствовала либо опрокинутая лампа, либо факел, брошенный из толпы сельчан, — и вспыхивал финальный очистительный пожар. Лаборатории безумных ученых, особняки и даже каменные крепости горели и изрывались, уничтожая опасных монстров, но только до той поры, пока в них вновь не появлялась надобность.
Темные нити змеями скользнули сквозь крошечную косичку на затылке Блэнка Фрэнка. Все эти «слепые отшельники»…
Темно-красная электрическая дуга потянулась к его пальцу и мягко прошла сквозь него. Он осторожно выдернул из розетки шнур плазменной лампы, обхватил ее своей громадной рукой и прижал к себе. Постер с разбитым стеклом он оставил висеть на стене.
Чиркнул спичкой о ноготь большого пальца. Пламя с шипением поглотило зеленовато-желтую головку. «Нежить» сотрясли басы D. О. А.[55] Острый запах фосфора разорвал плотность спертого воздуха. Спичка горела ровным голубым пламенем в оранжево-желтом ореоле. Пламя трепетало в больших черных зрачках Блэнка Фрэнка. И, словно в колышущемся свете свечи, он смотрел на свое отражение в разбитом стекле постера, осколками рассеченное на сегменты. Его прошлое. У него в руках плазменный шар — девственно-чистый, ждущий новой зарядки. Его будущее.
Он вспомнил весь свой прошлый опыт общения с огнем. Бросил спичку в лужицу «катализатора», поблескивавшую на поверхности барной стойки. Пламя растеклось.