— В поезде совершено преступление. Мы просим пассажиров, по возможности, не покидать купе и не сходить с поезда, не известив инспектора Графта. Его можно найти в вагоне-ресторане.
Жандарм ушел, мисс Фиберти внимательно наблюдала за мной.
— Йохан, я думаю, что тебе будет лучше не выходить из купе.
Да, знаю, обычно белые слишком покладисты, чтобы активно проявлять любопытство.
— Не буду, — пообещал я.
Смысл? Сейчас все равно никто ничего не знает. Завтра слухи расползутся, и легко выясню все самое интересное да хоть у той же Нэнси.
Всю ночь в коридоре топали и вполголоса переговаривались полицейские (и это первый класс!), а проснувшись утром, я понял, что поезд стоит. За окном вагона плотной стеной цвели вишни, рассерженные пассажиры гудели, от чего возникало ощущение, будто сидишь в улье. При попытке высунуть нос из купе в коридоре обнаружился жандарм.
Что же у них такое случилось, что полицейские как с ума посходили? Задержать экспресс, загнать его на запасные пути какого-то безымянного разъезда и парить пассажиров, половина из которых заплатила именно за скорость!
Узнать, что об этом думает народ, не получилось: завтрак подали прямо в купе. Я заказал себе хлеба, сыра и яичницу с помидорами. В качестве напитка белому полагался стакан молока, но мисс Фиберти сжалилась и взяла себе пива, стоило официанту выйти за дверь, как мы обменялись.
— Что бы я без тебя делал, Клара!
— Стал бы главным подозреваемым, — усмехнулась мисс Фиберти.
— Верно.
За стенкой кто-то с кем-то ругался, но слов было не разобрать. А что там слушать? Поезд стоит, люди опаздывают. Я-то встреч в Хо-Карге заранее не назначал, поэтому единственной моей проблемой было воспалившееся любопытство. По коридору то и дело топали шаги — полицейские водили на допрос пассажиров, начиная с хвоста поезда, значит, искомое событие произошло там. Крупная кража? Снова Искусники? Запрещенная ворожба? А может, я сглазил сам себя мысленно, и мисс Фиберти напишет-таки про зверское убийство в экспрессе? У кого бы узнать…
До нас очередь дошла только к обеду, все это время поезд стоял. И это трансконтинентальный экспресс, никогда не опаздывающий больше, чем на полчаса!
Первым позвали меня. Я шел, мысленно повторяя формулы медитации, наполовину погрузившись в транс и жалея, что нельзя взять с собой дядькины четки — слишком уж специфическая у них форма. Одно дело — дурить людей, которые два раза подряд на тебя не глянут, а другое — врать полицейскому следователю, по определению, способному видеть преступников насквозь. Тут нужен серьезный подход.