Жандармы неплохо освоились в вагоне-ресторане: все столики были завалены бумагами и чьими-то шмотками, папки и коробки с материалами дела громоздились на полу, уверенно вытесняя людей. Тут и там глаз натыкался на неизменный атрибут любой конторы — пустые чашки из-под кофе. Прямо как домой попал. Свободный стул наличествовал только один, на него я и сел, полностью отдавшись ритму медитации. Глаза пришлось раскрыть как можно шире: мисс Фиберти утверждала, что только так они не светятся ехидством.
Меня рассматривал невзрачный тип в штатском, вихрастый, с унылым лицом агента похоронной конторы, но без должного лоска — такой хороших денег не получит. Я не совершил ошибки и не расслабился. Вот бы еще придумать способ, как покраснеть…
— Йохан Китото? — устало спросил полицейский.
Я робко кивнул. Нашего природника, должно быть, в детстве издразнили за такую фамилию.
— Я — инспектор Графт. Мне нужно задать вам несколько вопросов.
— О чем?
Белые дотошны, откровенны и непосредственны, надо это держать в уме. Идею субординации они воспринимают с трудом, а ритуал общения с вышестоящим безбожно перевирают, не видя в нем смысла. Черному воспроизвести такое поведение нелегко, это тебе не тупая улыбка.
— Например, о животных. Вы любите животных?
— Смотря каких, — это миф, что белые любят всех и вся, — один раз меня укусила собака. Мне было лет десять, а старый мастиф был подслеповат и просто не понял, что к нему подошел ребенок…
— …и вы умеете с ними обращаться? — невозмутимо продолжил инспектор.
Я старательно пошлепал губами: белые не любят, когда их сбивают с мысли. Может, слезу пустить?
— Да. У моего папы была настоящая ферма, мы проводили там каникулы и праздники…
Когда Йохана отпускал исследовательский раж, он начинал рассказывать о семье, сейчас это очень пригодилось.
— Вы владеете принуждением?
Разговор резко перестал мне нравиться. Йохан, может, и владеет, а у меня такой номер не пройдет. Я открыл рот, чтобы все решительно отрицать, но неожиданно вспомнил одну важную вещь:
— А как же! Я — магистр природной магии.
Ну, Йохан, держись! Ты у меня за это поплатишься.
Глаза полицейских нехорошо заблестели.
— В таком случае, — инспектор жестом фокусника извлек из кармана большую стеклянную пробирку, — вы можете сказать, что это?
Ему повезло, что он не сунул свою добычу под нос настоящему белому: обморок был бы гарантирован. В пробирке болталось высохшее тельце здоровенного (с мой палец) жука. Я решил не усердствовать в актерском ремесле, аккуратно взял пробирку и сосредоточенно покрутил в руках.